Я закатила глаза. И как я могла подумать, что Сёма скажет что-то дельное? Мой кот — самое эгоистичное и ленивое существо во всем мире. В списке его занятий значились еда, сон и наблюдение за солнечным зайчиком. Прыгать за ним котяра уже считал ниже своего достоинства.
Пламя свечи затрепетало от сквозняка, и я встала.
— Нужно поспать. Завтра прибудет помощник, и он, надеюсь, прольет свет на происходящее.
Сёма насмешливо прищурился:
— Ты все еще надеешься, что утром проснешься в своей постели? Поверь моему чутью — мы сейчас очень далеко от дома.
— Тогда нам тем более стоит отдохнуть.
Только теперь я почувствовала, насколько устала. Я провела на ногах почти сутки. Злополучное объявление встретилось мне на обратном пути от подруги, которая помогала мне с поиском работы.
— Завтра мы во всем разберемся, – попыталась успокоить я то ли кота, то ли себя.
Я решительно распахнула старый шкаф. В нем нашлись постельные принадлежности, пахнущие сыростью пополам с травами, и я, стащив на пол и кое-как рассовав по комнате свои вещи, застелила кровать. Она выглядела довольно крепкой: не должна развалиться под моим весом.
Не раздеваясь, я нырнула в постель. Кожа тут же покрылась мурашками. Проклятье, эта комната выглядит так, словно здесь снимали ужастик. От одной мысли, что придется погасить свечи, стало дурно. И все же лучше так, чем спалить таверну в первый же рабочий день.
— Задуй свечи, — попросила я Сёму.
На удивление, кот послушался: молниеносно выполнил просьбу и тут же вернулся ко мне. Устроившись рядом, он засопел в мое плечо:
— Ты слышишь? Под полом кто-то скребется.
— Наверняка это мыши. А то и крысы! Кстати, тебе придется их ловить.
— Мне?! — голос Семена, и без того тонкий, почти сорвался на фальцет. — Я понятия не имею, как это делается. Нет, теорию знаю, конечно… Но вживую не видел ни одной мыши!
— Вот и увидишь, — философски хмыкнула я. — Доверься своему чутью.
Кот обиженно фыркнул, но не прошло и нескольких минут, как его сморил сон. Я же, несмотря на усталость, не могла сомкнуть глаз.
Таверна полнилась звуками: скрипы и шорохи раздавались, казалось, со всех сторон, а темнота извивалась, словно живая. Ветер завывал, раскачивая ставни, а стук капель дождя за окном действовал на нервы. Мое тело было напряжено, казалось, стоит чуть расслабиться, как ощущение чужого присутствия вернется, и кто-то очень древний вновь проверит меня на прочность.