– Я пока останусь, – безэмоционально говорит брат. – Когда познакомишь нас с этой своей Верой?
– На выходных, – принимает смену темы папа. – Вообще-то, я как раз хотел сообщить о сюрпризе. В пятницу вечером мы все вместе едем на семейный отдых в «Лесную поляну». Там как раз и пообщаетесь. Уверен, Вера вам понравится.
– Здорово, пап, – сквозь слезы улыбаюсь я, видя, как он жаждет поддержки, хотя мне совсем никуда не хочется ехать. – Жду не дождусь.
Кирилл даже не притворяется, что доволен планами папы на наши выходные, но к моему удивлению, даже не спорит. Просто кивает головой и придвинув к себе снова свою тарелку, принимается есть, запихивая в себя еду, словно робот и упершись невидящим взглядом в стол.
Ох, не нравится мне это! Он, наверное, очень переживает, что останется скоро один…
Ночью я все никак не могу уснуть, и, в какой-то момент иду на кухню, чтобы выпить воды, но застываю на пороге, увидев сидящего за столом Кира, перед которым стоит бутылка виски и стакан.
Он пьет. В одиночестве. И выглядит очень печальным.
– Чего застыла? – заметив меня, спрашивает брат и я вздрагиваю, виновато опуская глаза.
Он ненавидит жалость, но это то, что я сейчас чувствую. Папа может думать, что взрослый парень только и мечтает о том, чтобы остаться жить одному, о полной свободе, но я, как и Кирилл, была когда-то сиротой, и я прекрасно понимаю чувство одиночества, которое наверняка настигло его после объявления папы.
– Можно мне присоединиться? – киваю на бутылку, делая шаг вперед, что заставляет его недовольно нахмуриться.
– Нет! Сделай нам кофе. Я передумал пить, – отдает короткий приказ брат, и я с облегчением иду к кофемашине.
Пока кофе готовится, опираюсь спиной на столешницу и смотрю на Кира, который прожигает меня ответным взглядом, внимательно рассматривая мои уютные, но старые пижамные штаны и футболку. Обычно я сплю в более красивых пижамках, но сегодня просто нуждалась в уюте, поэтому натянула это милое сердцу старье.
– Почему ты одета, как бомж? – резко спрашивает он, заставляя меня вздрогнуть.
– Если будешь оскорблять, я лучше пойду, – обиженно говорю я, разворачиваясь к выходу.
– Стоять! – доносится в спину грозный голос. – Кофе мне подай.
– Сам возьми! – бросаю зло, продолжая идти, и едва не спотыкаюсь, потому что его интонация внезапно меняется на просящую.