Вместо препирательств я открыл
свидетельство о рождении. Мария Андреевна Селезнёва. Цифры в уме я складывал
хорошо. Почти четыре года ребёнку. К слову, очень странная Матрёшка. Не ревёт,
не боится. Какое-то ненормальное бесстрашие, словно она всегда здесь жила и всю
жизнь меня знала.
Да, Селезнёва, точно. Ту девушку звали
Полина. Память у меня хорошая. И на фотографиях мы… счастливые.
В их город я приехал, чтобы заключить
взаимовыгодный контракт. К слову, мы до сих пор сотрудничаем. А Полина там
работала на побегушках. Очень милая и расторопная девушка, искренняя и юная.
Улыбчивая и мягкая. Удобная во всех смыслах.
Нет, я не был роковым соблазнителем. В
свои двадцать девушка уже приобщилась ко взрослой жизни, и я точно помню: мы
предохранялись. Но вот же: фото и свидетельство о рождении. И если посчитать,
то Матрёшка вполне может быть моей дочерью.
Я снова невольно вспомнил её глаза с
густющими ресницами. Мама говорила, что это у нас наследственное, от отца, и
гордо показывала фотографии папы, который умер очень рано, я его почти и не
помнил.
Как бы там ни было, экспертизу я сделаю.
А заодно и запрос пошлю в соседний город, узнаю, что случилось с Полиной. Вряд
ли она, спустя почти пять лет, сошла с ума и решила подсунуть Матрёшку мне. Да
ещё и через какую-то ненормальную вздорную бабу.
– Кто она? – донёсся до меня голос
Марины. – Неужели так трудно ответить? Ты меня игнорируешь! Учти: я этого не
потерплю по отношению к себе! Я думала, у нас всё серьёзно, а на самом деле ты
скрывал от меня так много, что это в голове не укладывается!
Кажется, у кого-то истерика. И даже
слёзы. Я слышу, как она всхлипывает.
– Я ухожу, Евгений! – это прозвучало,
как угроза. Бомба в моей голове сделала тик-так и взорвалась.
– Сходи, дорогая, сходи. Тебе срочно
нужно остыть, подумать, проветриться и включить мозги наконец-то. А когда всё
это случится, мы поговорим.
Марина застыла. Таращилась на меня,
будто я гуманоид неизвестного вида. Или шедевр в картинной галерее неописуемой
красоты. Дыхание останавливается и адреналин зашкаливает.
– Ах так! – выпалила она и наставила на
меня указательный палец. – Будешь на колени вставать – не прощу!
Какая патетика! Какой трагизм! Видимо,
сценическое искусство её как-то по касательной задело. Жаль только: жизнь наша
не театр, а мы не актёры. Тут дублей не будет и фальшивую фразу не переиграть.