— Так понимаю, одно из этих дел как раз недавно вас и беспокоило?
Я выразительно посмотрела туда, куда он убрал артефакт.
— Правильно понимаешь, — осклабился он. — Предупреждаю сразу: менять ничего не собираюсь, меня все устраивает.
— А от меня требуется образцовое поведение, — с насмешкой сказала я.
— Естественно, детка. Моя жена не должна позволять лишнего с посторонними мужчинами. В твоем воспитании многовато пробелов, но четкие указания понять-то должна, не совсем же дура? Иначе смысла в нашем браке ни я не вижу, ни бабушка не найдет. Сама подумай, кому гулящая жена нужна?
Я промолчала, хотя с каждой минутой он казался мне гаже и гаже.
— Мои условия ты знаешь, — нагло продолжил он. — Можешь сказать свои. Не обещаю, что выполню, но послушать интересно.
— Хочу перевезти родных во Фринштад, — сказала я, уже понимая, что все это — бессмысленно.
Он насмешливо фыркнул.
— И у нас поселить? Сдурела? Мне тебя одной за глаза хватит, к чему еще этот балласт из твоей родни? Кормить, поить, одевать? На целителей тратиться? Даже не рассчитывай на это.
— Но ваша бабушка говорила…
— Кто ее слушать будет? — оборвал он меня. — Возраст у нее, сама понимаешь. Сегодня пообещала — завтра забыла. Так что решать мне, а я тебе уже сказал — не рассчитывай, мне приживалки не нужны.
Я подавленно молчала, пытаясь понять, что делать дальше. Смысла в браке на условиях, выдвинутых женихом, не было, ехать к его бабушке — тоже. Вернуться домой? Посмотреть в глаза Марите? Глаза, которые окончательно потухнут, из которых уйдет всякая надежда на хорошее будущее? Если с нами хотят породниться лишь такие неприглядные типы, ничего хорошего ждать не приходится. Нужно признать — мы изгои, смириться и жить как-то с этим знанием.
— У тебя все, детка? — спросил Берлисенсис, о котором я успела забыть. — Тогда давай снимем номер, можно даже здесь. Вон реклама висит.
— Номер? — недоуменно спросила я.
Одинокой фьорде неприлично останавливаться в гостиницах. Он должен был предложить отвезти меня в дом своей бабушки. А если она живет далеко, а он очень занят — родителей. Фьордина Берлисенсис обещала оплатить часть нашего долга, но теперь я была уверена, что этого не произойдет. Даже спрашивать ее внука не стала. К чему?
Настолько жадных фьордов я еще не встречала. Он не предложил даже чашку чая в буфете, хотя прекрасно знал, что я после долгой дороги. И если бабушка хоть чуть-чуть похожа на внука, о своем обещании она благополучно забудет. А не забудет — внук грудью встанет на защиту семейных денег.