Моему удивлению не было предела. Я даже и внимания не обратила
на отсутствие меток. А народ шептался, кто-то тихо ругался, но
никто не кричал.
Первыми вышли архи. Поклонившись Крамасу, они приготовились
приносить необходимую клятву. Было видно, что дракон и не
сомневался в решении своих соратников, даже люди не вызывали
беспокойства, самая соль начнется, когда придет очередь магов, там
точно без проблем не обойдется.
Бриса, наконец, отпустила мою руку и шмыгнув за спину брата,
вынесла из-за кресла большой серебряный кубок. Сначала Крамас, а
потом и каждый арх в зале, разрезав когтем руку, сцеживал в него
несколько капель своей крови. Последней стала Бриса. Девушка,
отрастив коготок, проколола им пальчик и, показавшиеся капли,
сцедила в наполненный кубок, который тут же подхватил Крамас.
Склонив голову, Бриса, как и все архи, начали произносить
слова:
– Пусть клятва кровная моей верности укажет ровный путь. Все
деяния, лишь от сердца идут и лишь в пользу твою, великий арх. Мой
обман – смерти равен, а от предательства, плоть моя в муках гнить
не перестанет.
По моему телу пробежали мурашки, а когда Крамас из кубка пить
стал, я была готова скатиться в глубокий обморок.
Архи отошли в самый конец зала, вместо драконов к креслу
правителя начали подходить добровольцы, из них я узнала старичка
Санса и некоторую прислугу из замка. Все повторилось в точности до
глотков Крамаса из кубка. Люди подходили и подходили, в какой-то
момент я наткнулась на Мурэна. Водник, как и все остальные,
протыкал тонким кинжалом палец и сцеживал кровь, потом произносил
клятву и склонял голову перед драконом. Я же не могла поверить, что
друг решился остаться здесь, ведь клятва сильнее той самой метки,
она не даст уйти без спроса и не отпустит, когда тебе надоест.
– Я ухожу, не буду клясться, отпустите! – кричал мужчина.
– Я тоже, – поддакнула молодая девушка.
– Все, кто решил уйти, пожалуйста, на выход. Открыть двери и
проводить! – распорядился Крамас, – Проследите за всем!
Стража кивнула и открыла большие двери зала. К выходу рвануло
сразу около двух дюжин человек, их никто не останавливал, лишь
внимательно осматривали.
Пользуясь шумихой, я приблизилась к креслу правителя и,
склонившись, тихо спросила:
– Достопочтенный арх, будет ли мне дозволено просить о
милости?