— Как это не нужен? — воодушевленно вещал папа. — Он и от ветра защищает, и комары теперь не побеспокоят, если опять артефакт сломается, как в прошлом году… — Я выразительно хмыкнула, но папу это не смутило, и он продолжил: — Решено. Себе тоже ставлю.
Ехидный вопрос, не возьмет ли он и себе компаньонку, я благоразумно замолчала: вдруг папа за ночь про нее забыл, а я напомню. Нехорошо получится. Для меня нехорошо.
Папа отбыл в город, весь в размышлениях, каким условиям должны отвечать пологи, количество которых возросло уже до четырех: на две наши спальни, его кабинет и одну из гостевых, которая у нас использовалась очень редко. Речь о комнате, соседней с моей, не зашла, и я окончательно успокоилась. Ладно, переживем как-нибудь этот несчастный полог. Полог — не компаньонка, в личную жизнь не вмешивается. В конце концов, мне и самой не нужно, чтобы всякие гастоны меня навещали в неурочное время. Плющ он оборвал, но кто ему помешает в следующий раз взять лестницу?
До приезда папы я успела часок отыграть на клавесине, к удовольствию собственному и Марты, которая оставила все дела и с улыбкой умиления слушала меня в гостиной. Я ей исполнила несколько песенок из тех, что сейчас популярны в столице. Голос у меня не слишком сильный, но приятный. А главное — я не фальшивлю, как одна из моих товарок по пансиону. Слушать ее было сплошное мучение, она и в общем слаженном хоре умудрялась не попадать в такт. А так как голос у нее был необычайно визглив и пронзителен, то монахини все же отстранили ее от музыкальных занятий. И правильно — слишком много испытаний не всегда наставляют на праведный путь, а уж ее пение вызывало столь сильное желание придушить исполнительницу, что ни о каком смирении и речи идти не могло.
Папа приехал не один, а с молодым магом, видно, только окончившим Академию или просто доучившимся до выпускного курса. Но это не мешало тому надуваться от осознания собственной важности. Еще бы: крупный заказ, наверняка первый. Уверена, услуги этого юноши обошлись в небольшую сумму.
— Папа, вы собираетесь самолично впустить постороннего мужчину в мою спальню? — с деланым возмущением спросила я. — И что же тогда останется от моей репутации, о которой вы так заботитесь? Или я должна буду сразу выйти за него замуж?
«Посторонний мужчина» залился краской и сделал пару шагов назад к двери: наверное, в его ближайшие планы женитьба не входила. Потом рассмотрел меня, приосанился и прошел вперед уже с видом человека, который обдумывает остепениться. Папа чуть укоризненно хмыкнул: