— Вот так вот. В столице решили, что мой городок слишком уж
расцвёл, чтобы в нём хозяйничал такой как я, — с грустью поведал
он.
— Дела… За что тебя так?
— Один Ахур ведает. Так что отобрали у меня город и даже дом.
Там теперь новый филарх обитает, — сказал Цион и смачно сплюнул на
землю. — Но меч, твой подарок, всё ещё со мной. Этот сопляк слюнями
весь истёк, когда его увидел. Думал, что он ему вместе с городом
перейдёт.
— Я так понимаю, у него ничего не вышло.
— Ты во мне сомневаешься? Правда, пока в ухо не получил, не
понял, — с усмешкой сказал Цион. — Вот и выживает меня отсюда.
Просто так выгнать не может, потому постоянно пакостит и ищет
причину. Надеется, что сам уйду. А куда мне идти?
«Похоже, у него не сложились отношения с новым начальством. Хотя
для меня и моих планов, все сложилось на редкость удачно. Мне нужен
был Цион и вот он на блюдечке».
— Кто таков? Кто впустил? — услышал я громкий визгливый
голос.
Он принадлежал молодому напыщенному щёголю, который, судя
надменной роже, безмерно гордился собой, получив в столь юном
возрасте, такой ответственный пост, несмотря, что в глуши.
Курчавые волосы обрамляли лицо с застывшим высокомерным
выражением. Особенно выделялся «аристократический» нос с заметной
горбинкой. Никак чей-то «золотой» сынок. В блестящей анатомической
кирасе, поверх шёлковой туники, покрытый алым плащом и с золочёным
жезлом в руках. Нехватало лаврового венка для законченности образа
эдакого мини Цезаря.
Я сразу же осмотрел нового филарха истинным зрением. Особенно
его жезл. На всякий случай.
«Хм… аура нормальная. Значит не маг. Жезл — обычная побрякушка.
Или как символ власти носит или просто для понта».
— Я к тебе обращаюсь, — сказал молодой филарх, и толкнул в меня
в плечо, грубо сбив с мысли.
С трудом я подавил в себе желание надавать этому наглецу по
сусалам. Вместо этого улыбнулся и мягко, как говорят с неразумным
ребёнком, сказал:
— Ты я так понимаю новый филарх. Афилей если не ошибаюсь. Так
вот прими добрый совет и запомни, умные люди ведут себя вежливо и
не хамят незнакомцам, с ходу нарываясь на зуботычину.
— Что???
— Дядька, ты не против, если я отрублю этому грубияну руки.
Заодно и язык подрежу. Уж больно длинный, — нарочито громко спросил
я у Циона, который сразу же начал хищно скалиться.
После этих слов, молодой перепугано отскочил от нас и завопил во
всё горло: