В глазах наёмников читался сложный мыслительный процесс. По всей
видимости, думать, вообще не их конёк, и они приняли единственно
верное решение. Передали ответственность вышестоящему офицеру.
Начальник караула оказался не чета рядовым. Слушал внимательно,
не перебивал и вообще вёл себя уверенно и спокойно. Потом обвёл
глазами тьму за моей спиной и попутно поднял тревогу.
Меня вели под конвоем мимо палаток в сердце лагеря. Пока шли,
войска приводились в боевую готовность. Все бегали и суетились как
муравьи в растревоженном муравейнике. Со всех сторон слышались
крики приказов, топот тысяч ног и шум амуниции. Во как
зашевелились.
В большом походном шатре находился десяток гномов и несколько
человек. У дальней стенки стоял стол, за которым сидел надутый,
щекастый коротышка. Казалось, что у него от важности вот-вот глаза
из орбит повылетают. Он внимательно меня осмотрел с ног до головы и
о чем-то призадумался.
— Твоё лицо кажется мне знакомым, — заявил он, не отрывая от
меня своего взгляда.
— Ну ещё бы. Странно, что только кажется. Ты должен был получше
запомнить ограбленного тобой человека во дворе своего дома, — с
мерзкой усмешкой напомнил я, о том самом дне, с которого вся эта
катавасия и началась.
Гном моментально побагровел, но не смог выдавить из себя ни
одного членораздельного слова.
— Ты! — всё, что он смог сказать, тыкая в меня своим пухлым
пальцем. — Ты!
— Тыкать, в жену свою будешь. В бане. Пальцем. Коль больше
нечем, — сказал я, продолжая ехидно улыбаться.
— Взять его! — завизжал гном, наконец вернув себе способность
говорить.
— Всем стоять! — неожиданно рявкнул я, и все присутствующие
застыли, но оружие из ножен всё равно вынули. — Ты узнал меня,
мешок с говном. Очень хорошо. Жаль ты не попался мне в первом
караване. Теперь ты просто умрёшь, а так бы сидел дома и грустил.
Без рук-то и задницу самостоятельно не подтереть, — сказал я,
наклонившись к гному нос к носу, и издевательски рассмеялся.
Коротышка впал в ярость и со всей силы ударил меня кулаком по
лицу. Не слабо хочу сказать дал. Я рассчитывал, что он потеряет
самообладание, но не на такую подачу.
В голове мгновенно вспыхнула звёздная галактика, и я сам того не
желая, упал на четвереньки, чувствуя, как к горлу подступает
тошнота. Из расквашенных губ и носа горячим ручейком побежала
кровь. Языком я почувствовал, как у меня шатаются зубы.