– У вас еще что-то ко мне?
– Конечно. Я обязана вас предупредить, что с точки зрения бизнеса это не совсем правильная сделка, на которой мы, возможно, потеряем гораздо больше денег.
– Ничего не понимаю. Почему?
– Мы берем деньги под залог нашего пакета акций, который сейчас стоит сто пятьдесят миллионов долларов. Через год мы должны будем вернуть деньги с процентами. Если акции Харьковского объединения не взлетят в два раза, что маловероятно, то вы можете потерять свои деньги. Это будет не совсем разумная сделка с точки зрения бизнеса и ваших интересов. Вы меня понимаете?
– Теперь понимаю, – кивнул Шарипов. – Неизвестно, что будет через год. Не нужно загадывать так далеко. Берите деньги и покупайте акции. А потом решим, что с ними делать. Может, я сознательно иду на риск, чтобы вложить деньги в экономику моей родной Украины. Об этом вы не думали?
– Извините, – улыбнулась она, – у бизнесменов обычно не бывает таких патриотических чувств. Деньги перетекают туда, куда выгодно.
– Деньги не пахнут, – вспомнил Ринат, – так, кажется, говорил один из римских императоров, когда ввел налог на туалеты. Но в данном случае вы не совсем правы. Вы же сами говорили, что если узнают о наших планах, то цены на акции взлетят до небес.
– Они сделают невозможными наши покупки, но не настолько рентабельными наши продажи, – пояснила Попова.
– Я все понял, – сказал Шарипов, – но ничего менять не хочу. Заказывайте билеты в Париж и летите доставать деньги. Все документы, которые вам нужны, я подпишу.
– Мы уже их готовим, – кивнула она, – но вам нужно будет задержаться сегодня здесь еще на несколько часов.
– Хорошо, – согласился Ринат, – в конце концов, это моя компания, мой кабинет и моя работа. Я уже не говорю, что это мои деньги. Я буду сидеть здесь столько, сколько нужно.
– Вы меняетесь, – задумчиво сказала Надежда Анатольевна.
– Это плохо? – поинтересовался он.
– Не знаю. Наверно, даже хорошо.
Она вышла из кабинета. Почти сразу позвонила секретарь.
– Вам что-нибудь принести? Кофе или чай?
– Черный кофе с молоком, – попросил он, – и не кладите сахара. Лучше принесите мне сахарный песок, я сам его положу. И молоко отдельно.
– Сейчас все сделаю, – сразу ответила девушка.
Он недовольно подумал, что даже не помнит ее лица. Какие-то размытые черты. Какая она из себя? Молодая или старая? Сколько ей лет? Как она выглядит? Он ведь поздоровался с ней, когда входил в кабинет. Черт побери, он становится таким невнимательным и равнодушным к окружающим его людям. Раньше он замечал каждого, с кем здоровался. Но раньше он был вечно нуждающимся журналистом, и от благожелательности секретаря часто зависел успех его интервью или новой статьи. А сейчас секретарь всего лишь часть огромной машины, которая обслуживает его особу. Разве он помнит имена и лица всех своих телохранителей? Или сотрудников «Астора»? Конечно, не помнит.