– Серьёзные обвинения, – вкрадчиво проговорил Максимилиан. –
Почему так считаете?
– Сами посудите, дом великого князя разрушен, а возле поместья –
техника без опознавательных знаков. Новгородская дружина? Вряд ли.
Последний раз что-то похожее было в прошлом году, когда тут
орудовало УВР. Да и разрушения такие, как будто бомбу скинули.
Значит, без военных не обошлось. А военные сами знаете, кому
подчиняются. Полагаю, между недавним назначением на пост канцлера
Николая Голицына и убийством Ростислава есть прямая связь.
– Я уже успел поговорить с некоторыми людьми, – тон Максимилиана
Сергеевича стал крайне серьёзен, – и слышал похожие суждения.
Кто-то утверждает, что поместье разбомбили с самолётов, другие
считают, что имел место запуск баллистической ракеты. У дружины
таких средств нет, поэтому, да – военные постарались. В любом
случае, у нас многие недовольны.
– То есть, вы не намерены приносить клятву новому великому
князю? – прямо спросил я.
Максимилиан сделал паузу, обдумывая ответ.
– Для начала хотелось бы прояснить ряд вопросов, – проговорил он
с осторожностью. – СРК сейчас штормит из-за внутренних распрей, а
теперь и у нас проблемы. Правящее семейство устраивает внутри себя
резню и, заметьте, не первый раз. Но если раньше подобные вещи
делались тихо, то сейчас это происходит практически у всех на виду.
В ходе нападения погибли люди, в том числе дружинники, защищавшие
поместье. Кто-то должен ответить.
– Должен ответить тот, кто это сделал, – сказал я. – Голицыны
так просто от нас теперь не отстанут. Святослав – их марионетка. Не
удивлюсь, если завтра Новгород станет частью Московского
княжества.
– Так далеко заглядывать пока не будем. Да и прямых
доказательств у нас нет. А вот объяснение надо затребовать, прежде
чем мы принесём клятву. Как считаете, Николай Эдуардович?
– Да, Святослав должен дать объяснение своим поступкам, –
согласился Николай. – Каким образом вы хотите этого добиться?
– Сейчас невозможно сказать ничего определённого, но данный
вопрос будет обсуждаться. Я же просто прошу вас повременить с
клятвой. Хотя бы три-четыре дня. По закону у нас есть неделя. Никто
не имеет право торопить нас.
– Максимилиан Сергеевич, я вот что думаю, – вновь вклинился я в
разговор. – Мы с Николаем, пока ехали, тоже обсуждали ситуацию, и
мне кажется, что новгородские рода должны, наконец, перестать
закрывать глаза на беззаконие и перейти к конкретным действиям.