– Что? Машенька? Что-то не так? Я обидел тебя? – испугался Павловский.
– Я… я никогда не была так счастлива, – всхлипывала она и, как ребенок, размазывала кулаками слезы пополам с дорогой косметикой, купленной тоже по случаю юбилея отца.
Павловский присел рядом с ней в позе скорчившегося мальчика Микеланджело.
– Я не имею права тебя любить, – после нескольких минут молчания проговорил он.
Маша помнила только что данную клятву и ни о чем не переспросила.
– Зато я имею право любить кого хочу! – сказала она. – А хочу я любить тебя! И никто не сможет мне запретить!
Она мягко, за плечи уложила его все на те же разбросанные вещи и отдала ему долг любви. Он смущался и пытался сказать что-то вроде: «Не надо», но в конце концов полностью отдался ее ласковым рукам и страстным поцелуям.
– Это черт знает что такое! – Виктор Юрьевич, отец Маши, не смог сдержать возмущения. – Ему же сто лет!
– Папа! Вы с ним одногодки! Почему ты врал гостям, что тебе пятьдесят? – рассмеялась Маша.
– Знаешь, мне не до смеха! Ты хоть в курсе, что он был женат уже три раза и что у него несметное количество отпрысков по всему городу? И это только та вершина айсберга, которая на поверхности! Я уверен, что у него куча женщин по всей стране, а детей и сосчитать нельзя!
– Папа! Мне все равно! Я люблю его! – жестко отрезала Маша.
– Ну и дура! Он бросит тебя, как трех своих предыдущих жен!
– Я ему не жена.
– Он все равно тебя бросит! Не понимаю, что бабы в нем находят: ни кожи, ни рожи! Одни зубы!
Виктор Юрьевич заглянул в глаза дочери и умоляюще проговорил:
– Маша, забудь о нем… пока не поздно!
– Уже поздно.
– Что значит поздно? – испугался отец. – Неужели… неужели ты уже… беременна… Вроде бы еще…
– Папа! – Маша с укором посмотрела на отца. – Разумеется, я еще не беременна. Но мне непонятно, почему тебя это так пугает. Мне не пятнадцать лет! Общественное мнение возмущено не будет! И предохраняться я не собираюсь!
– Маша! Ты знаешь, я мечтаю о том, чтобы ты наконец устроила личную жизнь и родила мне внуков, но… не Сашкиных же детей!
– Ты не сможешь их полюбить?
– Нет! То есть я не знаю! Дело не в этом! Дело в Сашке! Как он посмел?! Старый козел!!!
– Пап! Он не старый… Он… солнечный! – счастливо рассмеялась Маша.
– Гад он! Мы еще поговорим с ним по душам! Этого ты не можешь мне запретить! Мы с ним… знаешь ли… еще до тебя… В общем, он у меня еще свое получит! Казанова! Но, разумеется, не сейчас… Все, побежал…