Стаи, окружавшие этот странный город, состоявший из одного дома, и это заявление встретили спокойно, даже с некоторой доброй иронией – четверка, основавшая город, казалась им компанией безобидных сумасбродов, затеявших некую безумную игру. Но уже через три года вокруг выстроенного Ловелем и его друзьями дома, который они называли городским замком, возникло поселение из нескольких десятков домов. А потом оказалось, что этот незаконно рожденный Ласт очень удобен для всех окружавших его стай – в нем стали собираться обменщики стай, чтобы поменять имевшиеся у них товары, на то, что могли предложить их соседи. Сам Ловель догадался, а может быть, кто-то и подсказал ему, но вскорости в городе появилась своя монета. Это тоже было очень удобно – вместо того чтобы подбирать подходящие варианты обмена, порой становившиеся весьма сложными, обменщики просто меняли то, что они привезли, на городскую монету, а затем за ту же монету приобретали товары, имевшиеся у обменщиков других стай или у самого города! Монета города Ласта быстро стала весьма популярной среди западных стай и начала ходить даже в самом Лютеце!
Так и стал город Ласт и вольным, и торговым.
Выйдя за ворота постоялого двора, Вотша остановился и оглядел улицу Бесстыдниц. Слева она продолжалась еще тремя парами невысоких домиков, за которыми виднелась невысокая городская стена, справа улица тянулась до площади Трех фонтанов, и эту ее часть актеры проехали, направляясь к постоялому двору.
Заканчивался час Жаворонка, а потому народа на улице было довольно много, в основном это были служанки или кухарки, возвращавшиеся с рынка и продовольственных лавочек. Вотша вздохнул и неторопливо двинулся в сторону центра города.
Ему не первый раз приходилось выполнять обязанности зазывалы, и он улыбнулся, вспомнив, с каким трепетом впервые попробовал это ремесло, как краснел и заикался, расписывая достоинства труппы дядюшки Прока. Но постепенно он привык к этой работе и даже выработал свои собственные приемы и подходы. Причем особенно ему удавались беседы с приезжими многоликими, скучавшими в чужих местах.
На первом перекрестке Вотша свернул к центру города, поскольку именно там должны были располагаться постоялые дворы, предназначенные для обменщиков и просто путешествующих многоликих.