Заметив прелата, сержант Гигрут соскочил на землю и поспешил навстречу господину.
– Ваша светлость, нижайше прошу прощения! Не справились мы!
– Постой-постой, с чем не справились? – на ходу спросил прелат. Он не сразу смог вспомнить, куда посылал сержанта.
– Не смогли мы урода угробить, ваша светлость!
– Ах, вон оно что! – Гудроф вспомнил, что Амалия просила его столкнуть зловонного раба в водопад. – Как же так получилось?
– Он воспротивился, ваша светлость!
– Да как же могла воспротивиться эта бессловесная скотина? Он ведь даже говорить не может и ходит под себя.
– Непохоже на то, ваша светлость! Смотритель ваш сказал, что он изменился. Да мы и сами видели – чисто одет, лицо выбрито и на всей черпалке ничем, кроме серной воды, не пахнет.
– Да ты сказки какие-то рассказываешь, – обронил прелат, садясь в седло. – Он же немой просто!
– Никак нет, ваша светлость, теперь говорит. Не пойду с вами, сказал, а как зарубить его пытались – меч отнял и бой принял! Мы его никак захватить не могли, ваша светлость, такой боец, что и в гвардию не жалко!
Прелат с удивлением посмотрел на раскрасневшегося сержанта, которого знал как хорошего солдата и человека рассудительного.
– Заговорил, говоришь?
– Собственными ушами слышал, ваша светлость!
– Так-так. – Прелат задумался, быстро меняя свои планы. По деревням он мог проехаться и позже, пока день длинный, многое успеть можно, а теперь хорошо бы на черпалку съездить и убедиться, что все сказанное сержантом правда. Если этот невольник действительно заговорил, от него можно ждать важных новостей.
– Ладно, Гигрут, давай в казармы, а я до черпалки прогуляюсь. Тут на лошадях – полчаса лету.
Проводив взглядом всадников до поворота, Рулоф вернулся на водочерпалку и увидел, что Молчун, как ни в чем не бывало, снова вращает ворот.
«Хороший человек, – подумал смотритель. – И строить, и рубить мастак, с таким я не пропаду. Нужно только к прелату поехать и в ноги упасть, попросить оставить Молчуна в покое. Он же переменился, он теперь совсем другой!»
Не останавливаясь, Рулоф поднялся по лестнице к своему жилищу и вывел из небольшого хлева разъездного осла – Лумбария.
Предчувствуя разминку, Лумбарий заплясал на месте, пытаясь вырвать повод, но Рулоф ударил его по спине, и осел успокоился, позволив проводить себя на ярус.