— Слышу. Не спишь, — произнес в пустоту. А я чуть было не рявкнула в голос: «Сплю! Еще как сплю! Что не видно?!» Но вовремя сдержалась, старательно утыкаясь головой в мягкую подушку. Отсутствие ответа сварга не остановило. Он прошелся вдоль по комнате и попытался вновь заговорить со мной:
— Лаэри, я понимаю, сегодня был трудный день. Но раз уж ты не спишь, мы могли бы поговорить.
Отвечать я, конечно, не собиралась, хотя внутренности разрывало от невысказанных вопросов. Просто я прекрасно понимала — правдивых ответов ожидать, по меньшей мере, глупо. Да и что ерепениться — ну, выбрали в пищу, радоваться надо! Все же при сварге, великом и могучем! Другая бы на моем месте была бы счастлива…
Не дождавшись от меня никакой реакции, ибо я продолжала лежать на прежнем месте, не шевелясь и практически не дыша, сварг решил последовать моему примеру. А именно улегся рядом, будучи полностью одетым. Почувствовав неладное, я резко попыталась встать. Но сварг, не произнося и слова, с силой уложил меня набок, прижимаясь к моей спине. И вскоре уснул, обнимая онемевшее от такой наглости тело, как маленького плюшевого медвежонка. А вот я уснуть не могла, периодически предпринимая попытки выбраться из тяжелых объятий. И если откинуть от себя руки сварга еще удавалось, то ноги, коими этот гад оплел меня, как лианой, скинуть не выходило. В одно мгновение я почувствовала, что просто не могу больше… не могу больше сопротивляться, и провалилась в сон, чувствуя его дыхание на голом затылке.
Пробуждение получилось резким, тревожным и далеким от приятного. Тело, сжатое в горячих объятьях, вспотело и затекло от неудобной позы. Чужие, опасные руки щекотали плоть жестким волосяным покровом. Я попыталась аккуратно выбраться из-под ткани, накинутой на меня сверху, но меня прижали крепче, не давая возможности пошевелиться. Ага, размечтался! И я ударила локтем прямо в беззащитную грудь сварга и, извернувшись, выскользнула из объятий, не иначе как благодаря каплям пота на собственном теле. Воинственно развернулась, расставляя ноги и принимая опасную позу, громко произнесла:
— Для завтрака рановато, — глаза блеснули ненавистью и злобой, а в руках незаметно появился кусок острого стекла, припасенный, видимо, вот на такой случай.