Принимать удары на корпус я не люблю, но умею.
– Ребята, а про меня забыли? – из своего укрытия поднимается Лемберг, как и я, безоружный, с поднятыми руками.
В иной ситуации Лемберг весьма успешно уложил бы милицейских автоматчиков, но такой задачи перед нами не ставилось.
– Кто такие? – задает вопрос старший, в звании прапорщика.
– Все вопросы потом, – максимально миролюбивым голосом говорю я. – И не ко мне.
Через десять минут мы с Лембергом оказываемся в милицейском околотке. Кирилл и Олег должны были доставить Жукова на квартиру и связаться с Комбригом. Дежурный мент пытается задавать вопросы, но мы с Лембергом лишь разводим руками, и поэтому нас сажают в обезьянник. Не проходит и восьми минут, как дежурного куда-то вызывают, а еще через минуту он возвращается и, хмуро извинившись, выпускает нас с Лембергом. Это означает, что Комбриг только что имел беседу с милицейским начальством. Что ж, Кирилл и Олег быстро сработали. Нам возвращают оружие и документы. Похоже, милицейские так и не успели разобраться, что паспорта – откровенная липа, прикрытие, изготовленное в авральном порядке.
Выйдя из отделения, мы с Лембергом решаем вернуться к месту взрыва. Там суетятся эксперты, фотографируют выбитые стекла первого этажа. На нас никто не обращает ни малейшего внимания. Мы – обычные зеваки, коих здесь в избытке. Чуть поглазев, мы, как и полагается зевакам, удаляемся...
Следователь и эксперты будут выдумывать собственные версии взрыва, прогремевшего в тихом московском дворе. Если бы я имел возможность, то сообщил бы им следующее: ровно двадцать две минуты назад на некоего гражданина Жукова было совершено покушение при помощи радиоуправляемого взрывного устройства, спрятанного в коробку с мусором. Гражданин Жуков двигался с одного объекта на другой под охраной, которая лопухнулась и самым дилетантским образом позволила ему пройти рядом со злополучной коробкой. По счастливому стечению обстоятельств погибших и раненых нет... Но всего этого я сообщить следствию не имею права.
Спустя еще сорок минут я стою навытяжку перед Комбригом и получаю заслуженный нагоняй. Как старший группы охраны.
– Только не говори мне, что ты не профессиональный телохранитель, а офицер ВДВ, – произносит Комбриг.
– Вы это сами знаете, – отзываюсь я.
– Дерзишь... Это хорошо, значит, не боишься. Ни меня, ни тех, кто вас сегодня хотел подорвать, – усмехается Комбриг.