— А вы что ищете? — полюбопытствовала я, чтобы разрядить обстановку.
— Вот разберешь свое место к обеду, и расскажу! — Профессор
блеснул глазами в очках.
Я окинула взглядом большую часть стола, заваленную листами,
выписками и распотрошенными папками. Вот же хитрец!
Ближе к полуночи он выгнал меня из кабинета и, закрыв его на
ключ, повесил на дверь магическую охранку.
Домой я возвращалась все тем же путем.
Успела послать вестник о помощи Тарасу. Знала, что он поможет мне справиться с
бумажкам. Хоть там и осталось меньше половины, придется повозиться не столько с
папками, сколько с отдельными листами. А эту кашу разбирать труднее и дольше.
Утром приехала в управление вместе с
дедом, держа в руках термос с кофе и пару бутербродов. Без пяти минут восемь я
уже зашла в кабинет. Следом за мной — Тарас.
— Здравствуйте, профессор! —
приветствовал гнома мой друг.
— Чего тебе? — буркнул тот, недовольный
присутствием постороннего.
— Пришел помочь Катерине. — Тот, как
всегда, был само спокойствие. Я поиграла бровями, косясь на гнома, и кивнула на
свой стол.
— Ну, помогай! — внезапно смягчился
историк.
Сегодня Феликс Зигмундович запасся чаем,
а Тарас как раз принес два пакета свежих крендельков от мисс Марты. Аромат
ванили и корицы заполнил весь кабинет! Оставив угощение на столе гнома, мой
друг взял стул и сел сбоку от меня. Достав из первой папки перечень документов,
начал поиски по уже готовым стопкам, разложенным на моем столе.
Нашими стараниями завалы были разобраны
за полчаса обеденного перерыва.
— Хм, и правда не думал! — Профессор
окинул мою половину удивленным взглядом. — Сдайте Горгоне, и можете идти
обедать.
— А рассказ?
— После перерыва — я тоже ухожу в
таверну! — отрезал он. — Сейчас переложу вам на стол папки, уже не нужные мне.
Осталось проверить не более десятка, и можно относить.
Собрав тридцать архивных дел, мы понесли
их в подвал к архивариусу. Всех ставило в тупик ее имя — Горгона… А все потому,
что ее предком была та самая Горгона Медуза. Праправнучке досталось имя,
характер и немного магии от знаменитой родственницы, что дало возможность
устроиться на выгодную должность в архив.
Ее семья была обыкновенной. Горгона,
вырастив детей и овдовев, решила скрасить старость таким образом. Все здесь
было подчинено особому порядку, ведомому лишь ей. Посторонние дальше стойки не
допускались. И даже министр был не указ Горгоне. Ее боялись и уважали, хоть она
и не умела превращать в камень. Зато запросто могла заставить замереть на
несколько дней.