Вездесущие корейцы и китайцы сновали, щелкая затворами фотоаппаратов, глядя на мир через окошко видеокамер.
Катя ничем не выделялась в этом Ноевом ковчеге – в шортах, сандалиях, бейсболке, занавесив глаза темными очками, она праздно прогуливалась по туристическому Ватер-фронту, часами сидела в открытых кафе на берегу океана, наматывала километры по лабиринтам торгового центра.
Издали разглядела странное сооружение, напоминавшее очертаниями застойных времен летнюю эстраду в городском парке, и подошла поближе. И впрямь оказалась эстрада с амфитеатром уходившими вверх, крашенными в сентиментальный голубой цвет простенькими скамейками «зрительного зала». Представления не давали. Зато чуть подальше, на асфальтовом пятачке, окруженном опять же голубенькими обшорканными скамеечками, представляли этнические забавы – расчитанные токмо на туристов папуасские танцы одетых в тростниковые юбочки и перья аборигенов.
Танцы напоминали обычный брейк не супер какого пошиба, только под бой множества барабанов. Катя подозревала, что это рассчитанное на туристов действо так же далеко от настоящей местной культуры, как и предлагаемый иностранцам русский колорит в родимых городах Золотого Кольца, где молодцеватые хлопцы в косоворотках предлагают под бренчание балалаек отведать «исконно русское блюдо», – почти такое же исконно русское, как и каша, – шашлык.
Здесь вместо ложек и балалайки выступали волосатые барабаны, а вместо «ручейка» предлагалась ходьба гуськом на полусогнутых ногах. Тощие темнокожие танцоры, зазывно крутя юбочками на худосочных задах, тащили в свой полусогнутый в поясе круг наиболее отважных туристов. Самыми отважными почему-то оказывались дети и старики.
Катя тоже поддалась на призывы и, подгоняемая боем тамтамов, вошла в папуасский круг и ходила хороводом, согнув ноги в коленях, и, подавшись вперед плечами, гортанно радостно выкрикивала какую-то абракадабру по команде главного аборигена, крепко держалась за чье-то сухое и горячее темное плечо.
«Господи, здесь даже никто не подозревает, кто я и откуда…» – подумала она под одобрительные возгласы ребячливых американцев и звонкие аплодисменты суетливых корейцев.
Она точно знала, что в присутствии знакомых ни за что не вошла бы в этот нелепый туземный круг. Постеснялась бы. А, оказавшись одна, осмелела и пошла, и удовольствие от всей этой ерунды получила фантастическое, и настроение поднялось, и даже домой тянуть вдруг перестало…