На этом гремучем сочетании и было построено нынешнее благосостояние Владимира Харчеева.
В годы перестройки товарищи по тюремному бараку быстро нашли общий язык с представителями бывшего партактива.
А помогал им навести мосты наш Емеля.
Со сказочной оборотистостью он за несколько лет сумел сколотить себе довольно приличный капиталец и к настоящему времени заправлял практически всем тарасовским шоу-бизнесом, включая прокат самых крутых зарубежных коллективов, имел целую сеть ресторанов, кафе и баров.
Последние два года он активно рвался к власти, используя структуры самых разных партий и общественных объединений.
У него не было по сравнению с большинством интересующего меня контингента богатого криминального прошлого. Неполные два года сейчас у нас в стране и за срок не считают, но круг его общения и недоказанное, но очевидное участие в довольно крупных финансовых махинациях последних лет заставили меня внести его в список «потенциальных жмуриков» одним из первых.
У Емели была семья, состоящая из старушки матери, жены, вернее, сожительницы, хотя я не очень понимаю разницу между этими категориями.
Если человек живет с женщиной много лет подряд под одной крышей, имеет детей, но не поставил в паспорте бледный штампик, то женщина вынуждена, во всяком случае, при встрече с представителями органов правопорядка именоваться этим постыдным с точки зрения обывателя прозвищем.
А Харчеев жил со своей Людмилой почти двадцать лет, и у них была дочь-невеста, студентка второго курса экономического института.
В настоящее время он проживал на одной из тихих улочек в двух шагах от центра города.
Это была шикарная пятикомнатная квартира, вернее, две квартиры в «сталинке», купив которые Владимир Емельянович немного перестроил их, поменял планировку, сделал непременный по сегодняшним дням «евроремонт», и теперь о его гостеприимстве ходили в городе легенды.
Была у Емели и любовница – как же без нее?
У нее тоже была своя квартирка, небольшая и уютная, из окна которой открывался чудесный вид на Волгу.
Любовницу звали Тамарой, она была чуть постарше его дочери и училась с ней в одном институте.
Свою связь с Тамарой Емеля ни от кого особенно не скрывал, так что его ярко-красный джип нередко можно было увидеть у ее подъезда.
Дальше следовали данные о его деловых и дружеских контактах, которые представляли для меня не меньший интерес, чем подробности его личной жизни.