- Ну что, готова окунуться в мою жизнь? – спросил он с холодной, злой усмешкой.
- А если нет? Это что-то изменит? - поинтересовалась я, поджав губы.
- Ты же знаешь ответ, - заметил он, рассыпался снегом и, снежным вихрем подхватив меня, вылетел в окно. Ответ «нет» он не воспринимал.
Я завизжала, потому что вылететь из окна третьего этажа совсем не весело, взмахнула руками и ухватилась уже за гребень на спине ледяного дракона, который стремительно набирал высоту.
Было страшно. Я знала, вряд ли Ранион спешит показать мне красоты долины. Руки даже через перчатки примерзали к ледяному гребню. Сидеть на холодной спине было некомфортно, а мы неслись куда-то сквозь бурю, и мне совсем не нравилось, как больно и зло колет мои щеки снег. Кажется, буря только усилилась и сейчас раздавала оплеухи лишь потому, что Ранион оказался выше того, чтобы бить девушку. А вот поиздеваться другим способом ему не мешало ничего.
На фоне черного неба кружилась вьюга. Она завывала вверху и сливалась в плотный туман внизу, нельзя было различить ни дороги, ни дома. Вокруг меня бесновался ледяной кошмар, я замерзала, а дракон все несся и несся, закладывал крутые виражи, и потом резко падал вниз, заставляя меня орать. Руки тряслись, а я сжимала до окоченения пальцы и только шептала про себя: «Я выдержу», сама не особенно в это веря.
Когда я думала, что мне уже не может быть так страшно, как сейчас, среди снежных смерчей начали сгущаться неясные фигуры. То справа, то слева слышался смех, меня хватали чьи-то руки. Когда я увидела первое оскаленное лицо, со щелкающими зубами, я едва не слетела со спины Раниона, но я знала – нужно держаться, что есть мочи. Он не будет меня ловить. Пожалуй, моя смерть его только обрадует.
- Кто это? Ранион! Куда ты меня несешь?
Но ледяной дракон молчал. То ли просто не хотел со мной разговаривать, то ли не мог в этом обличие. Сотканные из снега фигуры пугали. Они походили то ли на ледяных зубастых призраков, то ли на плод моего дурного воображения. Они тянули ко мне свои холодные руки, хватали за волосы, которые покрылись льдом, дергали за шубу, и я уже рыдала в голос, не обращая внимания на то, что на щеках слезы превратились в ледяные дорожки. Когда показалось знакомое окно, и Ранион забросил меня домой с ворохом снежинок, я упала на пол и разрыдалась от облегчения.