— Упрощаю тебе жизнь, ускоряю процесс принятия решения, даю выбор… Сам определи, какой вариант ближе к сути. Пока за тобой придут, есть время окончательно сформулировать, что ты им скажешь обо мне и случившемся, — сообщила тихо и серьезно и, больше не имея сил бороться со сном, закрыла глаза, тут же провалившись в темноту.
Ослепляющий свет, от которого больно глазам, опостылевшие абсолютно белые стены без единого окна, пол, потолок, кушетка, на которой я сижу, узкий белый пластиковый стол у противоположной стены, длинная рубашка на мне и та того же ненавистного цвета… Но между тем я четко осознаю, что это у меня едва ли не с детства отвращение ко всему белому, та же, в чьи чертоги подсознания я провалилась, не испытывает ни малейшего дискомфорта, баюкая на руках обычного плюшевого медвежонка. В виде исключения — дымчато-серого цвета. Медвежонок Тедди! Я в детстве просила родителей купить его, а получила Винни-Пуха. Впрочем, ему радовалась не меньше…
Эта неуместная здесь мысль помогла осознать очевидное: это не я. И картинка тут же сменилась, меня будто выбросило из тела, и я теперь могла наблюдать за всем со стороны, к счастью не испытывая больше чужих эмоций. Светловолосая девочка лет одиннадцати, что-то тихонько напевавшая своей игрушке, выглядела спокойной, я бы даже сказала — умиротворенной, но мне слишком долго снились сны, принадлежавшие Астрид, и я знала наверняка: положительные эмоции там не то что редкость, а я и вовсе не уверена, что она способна их испытывать.
И все же чем больше я смотрела на эту девочку, тем меньше могла различить ее черты лица. Они будто смазывались, не поддавались восприятию, как иногда бывает во снах. Мне же почему-то было крайне важно увидеть ее, рассмотреть наверняка ангельски прекрасное личико, убедиться, что этот ребенок — маленькая Астрид. В конце концов, а кто же еще?
— Нравится? — прозвучал чей-то знакомый голос.
В первый миг я подумала, что это часть воспоминания, где я всего лишь зритель, но девочка никак не отреагировала, продолжая играться на своем месте. Я же, обернувшись, увидела вполне материальную взрослую Астрид, сидевшую на краю стола и беспечно болтавшую босыми ногами. Одета она была в ту же рубашку, что и девочка, только своего размера, и смотрела прямо на меня.