Поплескав в лицо холодной водой с запахом роз, я почувствовала себя бодрее. Затем быстро оделась, нырнув в свое серенькое платьице, причесалась.
Солнце уже выкатывалось на небесные луга – этакий сверкающий кругляш, отлитый из золота в чертогах Всевышнего. Со стороны леса тянуло свежестью и молоденькой хвоей. Хорошо! И ведь наверняка в Светлом лесу не будет таких замечательных восходов, и деревья там пахнут по-другому – особо изысканно и непривычно, словно привезенные из-за моря южные цветы. В груди снова разрасталась тоска. Ну почему, почему именно я должна ехать к эльфам? Да и к чему его величеству жена человеческого племени?
И вдруг…
– Агнесса, девочка моя, ты уже проснулась?
Громкий, требовательный стук в дверь. Я похолодела. Только раннего визита матушки не хватало!
Промычав в ответ нечто маловразумительное, я изо всех сил принялась трясти за плечо сладко посапывающего Этьена.
– Ты одета, лапушка?
– Нет! – в отчаянии взвизгнула я, – сейчас, подожди минутку! Я сейчас!
Сонно заморгав глазами, Этьен непонимающе уставился на меня.
– Агнесса? Что ты здесь делаешь?
Ага, вот вам и сюрприз. Оказывается, мой дражайший путешественник уже забыл, что находится у меня в спальне.
– Быстро! Под кровать! – хриплым шепотом скомандовала я.
В глазах Этьена отразились первые и пока что весьма сонные мысли. Он вскочил, метнулся было к окну, затем рванул обратно к постели.
– Ну все, мне надоело ждать, дорогая, – пропела маркиза де Лив и толкнула дверь.
– Не заходи! – в отчаянии крикнула я, но было поздно.
Матушка с утренним кофе застыла на пороге. Ее тонкие брови медленно поползли вверх, словно решили избрать себе новое место обитания – поближе к кромке седеющих волос. Рот приоткрылся, как будто моя дражайшая мамуля собиралась произнести звучное «О!»…
Из-под кровати все еще торчала нижняя часть Этьена, а из простых кружев белой нижней юбки выглядывали мускулистые босые ноги.
– Сейчас, сейчас, – глухо бормотал Этьен, – тесно тут…
Мама покраснела. Словно застала меня развлекающейся с отрядом рыцарей. Затем уголки ее рта скорбно опустились.
А я – я произнесла слова, которые всегда (ну, или почти всегда) говорят в подобных случаях.
– Э… Мамочка, это вовсе не то, о чем ты подумала. Клянусь!
Маркиза вздрогнула. Задумчиво посмотрела на меня – потом вновь перевела взгляд на лодыжки Этьена. Он все глубже и глубже уползал в темную щель, шумно сопя и протискиваясь между кроватью и полом.