Наруто рос странным ребенком. Он редко плакал. Заговорил
рано, но при этом от него нечасто можно было что-то
услышать. Внимательно изучал спокойным взглядом синих глаз все, что
попадало в его поле зрения. Флегматичный и погруженный
в себя, Наруто не стремился общаться
со сверстниками, игнорировал игрушки, предпочитая проводить
время наблюдая за чем-нибудь. Прохожие на улице, птицы,
облака. Казалось, ребенку все равно на что смотреть.
Он мог проводить так часы напролет, словно впадая
в транс.
А года в четыре в его поведении появились новые
странности. Внезапно Наруто мог застыть, с недоумением глядя
на какой-нибудь обыденный предмет, вроде палочек для еды.
Иногда Кушина, которая проводила с сыном гораздо больше
времени, чем вечно занятый хокаге, ловила на себе его странный
взгляд, словно на незнакомку. Память Варкастера
пробуждалась.
К счастью, не будем уточнять чьему, в этот период
внимание родителей оказалось отвлечено от Наруто. Ведь
у того родилась сестра. Девочку назвали Юи. Маленький младенец
оттянул на себя львиную долю заботы Кушины, ведь
ее старший ребенок рано начал демонстрировать не только
самостоятельность, но и разумность. В отличие
от большинства детей, его можно было спокойно оставлять
одного. Если пообещал не выходить на улицу из сада,
окружавшего их дом, — не выйдет. Попросили
не трогать какую-то вещь, потому что опасно, —
не тронет.
Сумеречное время. Так этот отрезок своей жизни впоследствии
характеризовал Варкастер. Периодические вспышки самосознания,
когда он, то с удивлением смотрел
на возвышающуюся над ним красноволосую женщину,
то оглядывал убранство незнакомого ему дома.
Но начавшийся процесс пробуждения дальше шел лавинообразно.
И всего через пару месяцев, проснувшийся однажды утром
мальчик, еще не успевший открыть глаза, четко осознал —
«Я — Варкастер».
Медленно спускаясь на завтрак из своей комнаты,
располагавшейся на втором этаже небольшого особнячка, маг
оглядывал его новым взглядом. Чистые, выкрашенные белой краской
стены. Пол, покрытый татами — новое слово, чьего аналога
не было в его старом языке. Шкафчики, со свитками
и книгами. Икебана, еще одно новое слово, на столике
у окна в коридоре. Все казалось одновременно таким
знакомым, он ведь прожил здесь больше четырех лет,
и одновременно таким новым.