Неожиданно приглушённый
шум отвлек меня от разглядывания зеркального двойника. Я резко глянул вглубь
комнаты. Чёрная тень скользнула по стене и быстро исчезла.
«Айкар» − со скоростью молнии пронеслась в голове
мысль.
Пришло понимание, что
девочка вообще не спит по ночам и даже дружит с мальчиком оборотнем из
соседнего дома. Не запрещено, конечно, но для родительских чувств — неприятно.
Хотя, чего это я? Какие родительские чувства? Уж точно не мои. Кайлота! Но его
родительские чувства давно превратились в эгоизм.
Кажется, незадолго до
моего внедрения в это тело он собирался по-взрослому поговорить с этим
мальчишкой и разрушить их отношения. Он ненавидел дочь за то, что считал её
воплощением его слабости, а именно, случившейся неспособности защитить её от
человеческого мира, и любил за то, что она часть его рода — его кровь и плоть.
Его желание защитить её приобрело форму лишения свободы, уродуя души, как отца,
так и дочери. Неоднозначная складывалась ситуация.
Решил не возвращаться к
чужой женщине. Хотелось просто улечься на диван и уснуть. Но увы с подобной
мебелью люди-волки были незнакомы. Имелись только широкие кресла. Вздохнув
огорчённо, я сел в одно из них и закрыл глаза. Как же я влип в эту историю —
историю чужой семьи? Как смог стать её главным героем?
Разбудили меня голоса.
Я резко открыл глаза, не
сразу сообразив, где нахожусь. Жена спускалась по лестнице о чём-то вполголоса
разговаривая с отцом. Увидев меня оба замолчали. Женщина опустила глаза в пол,
свернув на кухню. Дед, постояв в нерешительности, вышел во двор.
Кайлота в этой семье не
любили — это однозначно. Страхом были пронизаны стены дома.
Я продолжал сидеть,
вслушиваясь в неприятные ощущения, от которых дыбом вставали волоски на руках.
Спустя некоторое время
свои комнаты покинули сыновья: старший пятнадцати лет — Дахир, и шестилетний —
Тайред. Поздоровавшись со мной, братья убежали на улицу помочь деду
собрать овощей для предстоящего завтрака. Из кухни тем временем доносились
ароматы готовящейся пищи.
Я остался наедине с чужой
женой. Айкар не в счет — она тихо сидела в своей комнате. Какой соблазн... Но я
так и не решился заглянуть на кухню. Вместо этого поднялся в нашу спальню,
чтобы одеться.
Потом мы завтракали,
сидя за длинным прямоугольным столом. Я интуитивно сел во главе его и ничего не
говоря первым приступил к еде. Рагу из мяса. Вкусно! В голове снова ярко
вспыхнули воспоминания. Кайлот сердито хмурясь, отодвигает от себя тарелку и
резко выходит из-за стола. Ему всё не нравилось. А жена оставалась давиться
слезами от обиды и чувства, разраставшейся в душе, вины. От таких воспоминаний
у меня даже аппетит пропал. Но я заставил себя всё доесть, чувствуя на себе
напряжённые взгляды семейства. Дед так и не приступил к еде. Он тупо
рассматривал рукоять позолоченной ложки.