До пугающего жжения в груди от нехватки воздуха…
Я дернулась в испуге, когда поняла, что вот-вот захлебнусь, попыталась
вырваться на воздух, вздохнуть еще хоть раз. Но не получалось. Дарк продолжал
жестко входить в меня, одновременно целуя – не давая распахнуть губы и
удерживая руки высоко над головой.
Я была готова кричать, но не могла издать ни звука. В кровь брызнул
огненный адреналин, смешался с пьянящей, какой-то опиумной эйфорией от его
движений.
Сознание начало темнеть и уплывать в тот самый миг, когда все внутри меня
буквально разорвалось на части острым, оглушительным удовольствием, разливаясь
по венам разрушающим ядом. Тело задрожало от яростного и нестерпимого
наслаждения. Дернувшись, я вырвалась в тот же миг и распахнула губы в
инстинктивном желании сделать вдох и закричать.
Я должна была умереть, нахлебавшись воды…
Но в ту же секунду оказалось, что воды больше нигде нет! Я хрипло и глубоко
дышала, чувствуя под собой что-то теплое и мягкое и видя над головой какие-то
потрясающе красивые янтарно-желтые огни. Меня все еще трясло от ужаса и...
удовольствия. Горячие волны эмоций и гормонов хлестали по телу, как морской
шторм. А пережитый страх с трудом выветривался из головы, продолжая будоражить
кровь.
Когда способность соображать начала возвращаться, я повернула голову и
увидела рядом Айдениона, лежащего на боку и невозмутимо подпирающего голову
рукой. Он накрыл меня толстым и пышным, как облако, одеялом, а затем
преспокойно откусил откуда-то взявшееся яблоко.
Он был абсолютно голый.
– Ты с ума сошел?! – ахнула я, вполне серьезно мечтая прибить его этим же
яблоком.
Рука сама взвилась, чтобы вырвать яблоко, а потом запихать его ему
куда-нибудь поглубже. Но Айденион перехватил мою кисть еще до того, как она
успела дернуться в его сторону. Глаза дарка сверкнули, и где-то в их глубине
будто зашевелилось лавовое озеро. Мужчина медленно покачал головой, а затем снова
откусил кусок сочного плода.
Мягкие губы заблестели от сока, и я невольно сглотнула. Слова застряли в
горле.
Быстро отвернувшись и взглянув на дивные стены, обитые каким-то голубоватым
бархатом, постаралась не теряться снова в присутствии этого мужчины.
Потому что очень легко быть разумной и правильной у себя в голове, когда ты
в полном одиночестве наедине с собой-умницей. Но когда напротив тебя сидит
человек, от которого все внутри немеет, кожа покрывается испариной, а голос
начинает дрожать, не превратиться в тыкву гораздо сложнее.