Раскатистый хохот, словно гром, прозвучал в комнате и стеганул по моим натянутым нервам.
Я глубоко дышу и стараюсь принять холодный вид, повернулась к нему и чуть не закричала. Он стоит совсем рядом со мной. Как он делает это, перемещаясь так быстро? Я не слышала ничего. Крик остался в горле, не вырвавшись наружу.
— Ну что, продолжим?
— Да, расскажите о себе!
— Анджелина, как я понял, именно сейчас мы беседуем обо мне. Ты мне задала вопрос сатанист ли я, но ты совсем не знаешь мат. часть, прежде всего я бы хотел отвечать на вопросы интервьюера, только в том случае, если он знает, то о чем спрашивает. Ты не то, что плохо знаешь, ты вообще ничего не знаешь, — обвинительно произносит он.
— Я не изучала этот вопрос так глубоко как вы, — парировую я, радуясь, что умудряюсь рядом с ним сохранять трезвый ум.
— Кто для тебя бог?
— Ну, это-то я знаю, — моя улыбка как у Чеширского кота.
— И?
— Бог это создатель всего, он добрый, он любит нас своих чад, он… он...
— А прости, можно узнать, где ты это узнала?
— Об этом везде говорится!
— Видимо, ты еще и глухая дополнительно к своей слепоте.
— Это почему? — возмущение звенит в моем голосе.
— Создатель любит нас своих чад! Большего бреда я в своей жизни не слышал, — он чеканит слова и по его лицу видно, что он зол.
— В любой церкви, абсолютно любой так скажут!
— А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим» (Втор 20:16-18).
— Я не понимаю о чем вы! — мой голос дрожит от возмущения.
— Это я про доброту твоего бога.
— Это мне не говорит ни о чем.
Он закатывает глаза, и я вижу, что он уже начал меня ко всему прочему еще считать тупой.
— Мистер Уортен, давайте сменим тему на более жизненную.
— А что, это для вас не жизненная тема?
— Жизненная, но у нас разные взгляды на Бога.
— С чего вы так решили? — опять насмехается.
— С того, что вы мне задаете вопросы, ответы на которые я не знаю. Потому что я плохая католичка, журналист и вообще глупая дамочка, — проговариваю, заранее видя, что он собирается меня перебить. — И, вообще, воспитанные люди дают собеседнику выговориться, а потом уже перебивают его, — с ехидной усмешкой говорю.