И легко представить, насколько сильно я был шокирован, когда мне
подарили меч!
Это произошло через три месяца после моего пробуждения. Я,
наконец, смог пробежать пару кругов, не слишком быстро, но зато ни
разу не пропахав дорожку носом. И в качестве подарка Алика
презентовала мне прямой меч в карбоновых ножнах.
– Я не понимаю, – я растеряно смотрел то на меч, который держал
на вытянутых руках, то на лисицу.
– Как бы это ни звучало, но ближний бой – не такая уж и
редкость. А волки очень любят полуторные и двуручные мечи, которые
часто пускают в ход. Огнестрельное оружие уравнивает шансы, так что
они просто используют тот вид боя, в котором у них огромное
преимущество.
Я несколько иначе посмотрел на меч. Тот был легким, что явно
указывало на использование в бою ловкости и скорости, а не силы.
Эти два параметра – единственные, в которых большинство лис
превосходило волков. Те были живучее, выносливее, сильнее.
Вытащив меч из ножен, я внимательно изучил лезвие. Оно
постепенно сужалось, а ближе к концу и вовсе резко сходило к центу.
Углубление в лезвии – дол, как мне потом сказали – шло только до
середины. Гарда представляла собой перекладину, достаточно прочную,
чтобы ей можно было остановить другой меч.
На самом деле, я увлекся. Никогда не думал, что буду с щенячьим
восторгом ждать, когда мне дадут пострелять из винтовки или
пулемета. Впрочем, я ведь раньше и не знал о существовании такого
оружия, а вот то, что я буду с удовольствием обучаться владению
мечом… От старого Курамы осталась только память, похоже. Но не могу
сказать, что мне это не нравится, я чувствую, что живу, а не просто
существую. Здесь меня никто не запечатает, здесь у меня появились
друзья – маленькая лисья стая, где мне по-настоящему легко и
весело. А еще Алика…
Тут все сложно. Я узнал, что тело, которое я теперь занимаю,
принадлежало ее младшему брату. Он погиб тогда, в стычке с волками,
равно как и еще полтора десятка других лисов. Я бы на ее месте был
зол, даже в ярости, и уж тем более не дарил бы подарки на каждое
серьезное событие. Иногда я и правда ощущаю себя еще совсем молодым
лисом. Что это – влияние тела? Или лисица права, и из-за
постоянного давления со стороны шиноби я так и не вырос,
поглощенный ненавистью и злобой? Все может быть.
Я, кстати, поговорил с мастерами Разума о том, что ощущаю
ошейник, как переплетение нитей. Они сказали, что это дает о себе
знать огромная сила моего разума, и что рано или поздно я сам стану
мастером. Надо лишь этому научиться. Правда, никто не знал, какими
будут мои способности, двести единиц – это предельная цифра
измерительных приборов, оставшихся еще со времен Создания. До меня
самым высоким значением обладал ныне мертвый Лоран, мастер Разума,
создавший подавители. Его сила составляла сто двадцать единиц.