Если бы я еще тогда
подумала – совершенно по-другому должен вести себя человек, увидев на пороге
незнакомку. Нет, мы знакомы, но вопрос должен был звучать иначе – что я делаю в
его доме в столь поздний час? Каким ветром меня сюда занесло?
Но он не спросил, а
эти “если” теперь приобретают иной смысл – Игнат ждал именно меня. И хотел
получить свой долг именно так, как продемонстрировал мне полчаса назад.
Мои слезы ему даром
не нужны. Он хотел мое тело.
Вот и попользовался.
Теперь наверняка спишет долг.
Молодец, папуля!
Только вот о моих
чувствах никто и не подумал. Какое дело Игнату и отцу до того, что творится у
меня в душе?
- Твою мать! – у меня резко вырывается, когда очередное
осознание накрывает с головой.
Даже дрожать начинаю,
как в лихорадке, так меня трясет. Я обхватываю себя руками, желая лишь одного –
завыть, как раненый зверь, которого бросили погибать. Перед этим засунув нож в
спину.
Ладно этот,
чудовище, но отец?! Родной и близкий человек, которому я доверяла. А он…
Игнат не мог знать о
моем внезапном появлении, если бы не отец. Значит, предупредил. Или заранее
сговорились. Разыграл передо мной целый спектакль, а я повелась. Потому что
по-другому не могла. Предать родного человека – помнится, меня другому учили.
- Ублюдок! – снова довольно резко вырывается у меня, хотя я
так и не поняла, кому именно из мужчин адресовываю свои высказывания.
Но теперь слез нет –
душу жжет ненависть. Такая сильная, что хочется кого-то разорвать на части.
Кулаки сжимаются, а зубы скрипят. Как же быстро меняются наши симпатии! Раз, и
человек превратился во врага, а ведь еще недавно думала, что влюблена.
Я плюю себе под
ноги, в последний раз смотрю на чудовище, что громко сопит на диване, разворачиваюсь
на сто восемьдесят градусов и выхожу из кабинета, навсегда покидая этот
проклятый дом.
Никогда сюда не
вернусь!
И встречаться с Игнатом я больше не намерена!
Эмоции бьют через
край. Папа, ну как же так? Как ты мог меня предать – продать свою дочь первому
встречному? Любимую принцессу, как ты обычно меня ласково называл. Единственный
близкий человек, который остался в моей жизни.
И тот бросил –
растоптал, как сломанную куклу, убив все живое. Выкинул в мусорку, как ненужную
вещь. Мне всего восемнадцать, а душа уже мертва. Такое чувство, что и не оживет
никогда.