«А как вы вообще так скоро оказались возле Дубков и прошли ещё
дальше?»
«Это всё Непрития. Она, кстати, просила передать, что раз в
неделю может значительно ускорить армию, особенно если вокруг будет
лес. Вот она и ускорила».
«Больше она ничего не просила передать?»
«Только то, что два с половиной месяца обучалась этому в
какой-то там трудновыговариваемой магический академии и это было
непросто».
«Хорошо, я отправлю к вам фей, у нас всё закончилось. Они должны
добраться быстро».
«Если с Улистапией, то моментально, лорд».
«Я чего-то не знаю?»
«Теперь уже знаешь. Непрития, она училась в академии два с
половиной месяца и теперь может накинуть на представительница
своего народа специальную метку, чтобы призвать к себе в любое
время дня и ночи. Обновляется раз в неделю, но если использована в
первый день, таймер не сбрасывается. Та, которую Непрития будет
призывать, может взять с собой ещё фей не больше девяти числом.
Метка висит на Улистапии».
«Понял. Чётко и по делу, за что и люблю тебя».
«У тебя Аастия для любви есть, не забывай».
«Отставить неправильно думать о лорде! Да обойдут вас обвалы и
не доберутся пещерные крысы. До последнего врага».
Связь оборвалась. Я был уверен, что казарег во время нашей
беседы наравне со всеми сражался с орками, стараясь увеличить число
выживших эльфов. Варвары же показали, что ни на какой мирный
контакт они не настроены, а значит и беречь их не надо. А вот
динков и кобальдов надо обрадовать.
Пока я разговаривал с Ордрином, все подземные жители куда-то
делись. Собственно, большая их часть ушла ещё в момент диалога с
Шоапом, но сейчас и он, и кобальд, первым высказавшемся о принятии
нашей помощи, исчезли. Наверное, ушли к себе, спасать то и тех,
кого ещё можно спасти.
— Лорд, мы собрали трофеи, можно нам обратно? — подлетела ко мне
Леартия.
— А что собрали? Есть что-то ценное? — спросил я, ища глазами
любимую.
Та нашлась метрах в двадцати справа. Устроившись в естественной
яме, она лечила всех зверей и гворна от полученных в бою ран. Гворн
как раз пострадал больше всех, всё же ему приходилось держать
адских лошадок и потихоньку тлеть от этого, да и суккубы нет-нет да
пытались освободить своих из корневой хватки. По итогу битвы гворн
превратился в самый настоящий ходячий пень, лишившись почти всех
своих веток, ушедших как раз на восполнение держалок. Но Аастия с
этим справится легко. Уж если разрубленный надвое и практически
сожжённый гворн до целого и здорового состояния регенерирует меньше
чем за четыре дня, то такие лёгкие раны, как у нашего древесного,
залечить проще простого. Особенно феям, на любом грейде питающим к
младшим родственникам энтов по-настоящему нездоровую любовь. Сами
энты почему-то предпочитали только нимф.