Открыв дверь, Принцев включил свет в прихожей, повесил на крюк вешалки фуражку и китель, стащил с ног туфли и, зевая, прошел в гостиную. В темной комнате он не заметил ничего подозрительного, но едва под потолком ярко вспыхнула люстра, у майора едва не остановилось сердце от увиденного. На его любимом диване развалился пузатый здоровяк с толстой золотой цепью на бычьей шее. Напротив, в кресле у книжного шкафа, расположился еще один, худой, почти тощий, с прищуренным злобным взглядом.
Первой мыслью офицера была молнией вспыхнувшая догадка – квартирные воры, попавшиеся «на горячем», но он тут же ее отмел. Квартирные воры не ведут себя так нагло. Тогда кто? Оба незнакомца были ярко выраженными кавказцами. По спине Принцева холодной струйкой потек пот, ноги мгновенно отяжелели. Ему уже доводилось слышать, что чеченские боевики мстят наиболее отличившимся на войне летчикам. Но ведь он не летчик и никогда не был в Чечне.
– Здесь какая-то ошибка, – выдавил из себя Принцев. – Вы, наверное, не туда попали.
– Никакой ошибки, Валерий Леонидович, – широко улыбнувшись, проговорил пузан, обвешанный золотом.
– Но...
– Мы к вам по делу.
– Что вам надо? – Принцев уже взял себя в руки и хотел выглядеть пристойно.
– Правильно, – толстяк улыбнулся еще шире. Его спутник лишь желчно скривил уголки губ. – Будем сразу брать быка за рога. Значит, переходим к делу.
– Я вас слушаю, – с достоинством проговорил Валерий, присаживаясь в свободное кресло. Сейчас он сильно жалел, что не вооружен.
– Нас интересуют места нахождения БЖРК и маршруты их передвижения. Кстати, сколько их на линии? – Голос толстяка по-прежнему не таил угрозы.
– Да вы что... – взвился со своего места майор, – это государственная тайна. Да вас... да я... Лучше уходите.
– Перестаньте причитать, как баба. – Улыбка сползла с лица толстяка. – Вы обладаете необходимой нам информацией. Поделитесь ею с нами и станете богатым человеком, а мы сразу же уйдем.
Его спутник опустил руку и вытащил из-за кресла кожаный кейс. Почти не разжимая губ, сказал:
– Здесь сто штук «зеленых».
Ракетчик сглотнул ком, услышав такую сумму, но офицерская честь не позволяла ему разгласить сверхсекретные данные.
– Уходите, – с трудом выдавил он.
– Значит, не хотите говорить. Жаль, конечно. Но если нельзя по-хорошему, будет по-плохому.