Жизнь без фейсбука - страница 4

Шрифт
Интервал


Восхитительный и нервный

В ледяной пустоте рек,


Чтоб напомнить тебе лето,

Чтоб без цели глядеть в даль —

И небрежно так: «Жаль это.

И тебя мне чуть-чуть жаль».


Чтоб вернуться и быть строгой,

Быть жестокой, чтоб быть злой.

Чтоб зайти под твои своды —

Чтоб под волчий сбежать вой!


21.9.2015 / Понедельник / Маннгайм / Дымка

Анатомическое

Я знаю, есть шестое чувство —

Чувство живота.

То свет горит, то тишь и пусто —

Лёд и темнота.

Живот – как склад, живот – как свалка

Всякой чепухи.

Там всё, что выкинуть мне жалко,

Ловят пауки,

Сплетают в узел, прячут в кокон

На семь сотен лет.

Там нет дверей и нет там окон,

Даже стен нам нет.

Одна спасёт всего микстура

Против пауков —

И я, как форменная дура,

Её глотаю вновь.


5.7.2015 / Воскресенье / Берлин / Жара

Афины

Как ни к месту, ни к спеху, некстати.

Кто-то в сквере листает газету,

Полубритый и полураздетый

Загорелый афинский лунатик.


Оголив волосатое пузо

И размазав газету о лавку,

Он ушами напомнил мне Кафку.

Диоген. Субтропический лузер.


В этом сквере живой – лишь Акрополь

И два голубя в битве за крошку.

Остальное живёт понарошку,

Раздаваясь то эхом, то воплем.


…И неважно, что кризис, и даже

Не имеют значенья манеры.

В амфитеатре читают Гомера —

Только зритель храпит в бельэтаже.


8.8.2015 / Суббота / Афины / Жара

Блокнот

Так легко здесь дышать и так ясно,

Как в лохматом осеннем саду.

Угадать, что вся жизнь не напрасна

И поверить не в Бога. В мечту.


Не влюбиться – ни в ту и ни в эту,

Но до слёз полюбить красоту

Этой маленькой рыжей планеты

И оставить – и эту, и ту.


… А на утро ловить немоту.

Сонным эхом: «Ну где же ты, где ты…».

Записать в свой блокнот на лету,

Что пустая земля вновь одета.


6.9.2015 / Воскресенье / Москва / Ливневый дождь

Большой Москворецкий

Нет, здесь игра не стоит свеч —

Но стоит целого пожара.

И если свеч не уберечь,

То не сберечь осе и жала.


Не то что б время убежало,

Но обернёшься – не догнать.

Припомнишь к слову генералов,

И чью-то жизнь, и чью-то «мать»…


Нет, я не стану поминать.

Тех поминают лишь, кто умер.

Но как прикажешь понимать

У Третьяковки чёрный Бумер?


Не Бумер это – бумеранг,

Такой же верный и прицельный.

И он не спросит ни твой ранг,

Ни твой маршрут. Он бьёт по цели.


Нет, он не спросит, кто твой друг,

Ни кто твой враг, ни кто – заложник.

Его не словят толпы слуг,

Ни твой Господь. Ведь он – безбожник.


Пусть человек – лишь подорожник: