В культурно-исторической психологии идея усвоения культурных средств (медиаторов) и норм оперирования ими заслонила идею их порождения индивидом. Отсюда и то сравнительно малое внимание, которое уделяется изучению механизмов творчества, в принципе являющихся индивидуальными. Общество может побуждать индивида к творчеству, оценивать результаты его творчества, признавать их. Однако каким бы ни было его влияние, сам творческий акт (озарение) есть акт всецело индивидуальный. Это всегда личностный акт.
Главный смысл опосредованного, высших психических функций состоит в достижении организмом гигантского энергооблегчения. Об этом говорил еще Гегель: «Разум столь же хитер, сколь могуществен. Хитрость состоит вообще в опосредующей деятельности, которая дав объектам действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет лишь свою собственную цель» (цит. по: Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 3. С. 89). Существует и другая характеристика опосредованного: опосредованное знание – знание, получаемое через посредство другого знания.
Частичные синонимы опосредования «универсализм» и «рациональность», а также само опосредование составляют ряд, где общим «множителем» является старое функциональное отправление живой системы, выступающее в новом более энерговыгодном применении.
Мы предполагаем, что механизм генерации опосредованного – высшей психической функции – следует искать в психике индивида и что любое опосредование, любой культурный знак есть слепок с индивидуального творческого акта. Таким образом, пусть пока априорно, творческое – это впервые рожденное опосредованное. Индивидуальные творческие акты как бы держат конкурсный экзамен на лучшее произведение, которое обществом принимается, усваивается и закрепляется. Любой творческий акт – от микрорацпредложения до гениального открытия, в том числе в художественной сфере, артистической деятельности, – имеет автора, и механизм этих творческих актов, механизм «озарения» один.
В подлинно художественном произведении, являющемся культурным знаком, скрыт своего рода феномен: находящимися в распоряжении автора формообразующими средствами раскрывается сущность социальных коллизий и социальных надежд. Феномен, однако, заключается в том, что в распоряжении автора имеются, как правило, старые, многократно бывшие в употреблении в разных комбинациях формообразующие средства. Между тем именно с помощью этих средств находится уникальная опосредованная связь, решается труднейшая задача раскрытия социальной сущности того или иного явления эпохи. Очевидно этот феномен составляет своеобразие языка