Добря печально вздохнула.
- Не всем так повезло, как юному сыну Шоттса. Они как раз над скалами летели. Мы похоронили разбившихся насмерть у Мавкиного болота. Иноземцы все ж таки. Наши побоялись их на монастырский погост класть. Мало ли, вдруг станут такими же, как утопленницы с Лебяжьего озера? А тут на тебе, громи монахинь и их воспитанников - всего лишь одна стена и никакой особой защиты…
- Ну, особая-то есть, просто о ней незачем посторонним знать. Но ты права. Сейчас всякого ожидать можно, - согласилась настоятельница. – Хватило бы времени найти последнего из пятерки.
- Сестра, а тебе не кажется странным, что в этот раз в «Кулаке» женщина? Ведь сколько раз пятерка собиралась, но женщина в ней отродясь не упоминалась. Я все «Сагрийские хроники» проштудировала, ни разу не встретила, чтобы о ком-нибудь говорили «она». Может быть, мы ошиблись, и где-то в другом месте растет бастард, в ком королевская кровь смешана с колдовской?
- Думаешь, я зря столько времени в Лунном дворце провела? - настоятельница подхватила трущуюся об ноги кошку. Пальцы бывшей няньки зарылась в пушистую шерсть. - Я каждую королевскую династию мира до седьмой колена изучила, все побочные ветви перебрала, ни одного бастарда не пропустила. Я знаю поименно даже тех, о ком их знатные отцы не догадываются.
- А у меня закралось сомнение, что мы напрасно вычеркнули из списков Петра Пигеона. Смотри, его родители - маг из Сулейха, ходящий дорогами бахриманов, и графиня Леоль, чья ветвь когда-то отошла от королевского древа. Королевского! Как ни крути, в нем течет голубая кровь эрийцев.
- Петр не бастард, брак Халида и Леоль подтвержден записями в храмовой книге, - Мякиня откинулась на спинку кресла и устало зевнула, прикрывая рот ладонью. Кошка, лишившись внимания, недовольно завозилась, что заставило хозяйку вновь вернуться к мерному поглаживанию животного. - Я же говорю, каждого отпрыска королей с пристрастием рассматривала. Нет другого варианта, наш бастард - Стелла.
- Она теперь Луна, - Добря ткнула пальцем в последнюю запись.
***
Нет, не шли царевне серые одежды. Узкое личико обрамлял грубый платок, спрятавший волосы, которыми Стелла заслуженно гордилась, из-под длинных рукавов видны лишь кончики пальцев, хламида, заменившая платье, делала ее фигуру и вовсе бесформенной. На ногах шерстяные чулки и невысокие сапоги из валяной шерсти – ни тебе застежки, ни хоть какого-нибудь каблучка. Пугало-пугалом. Вместо привычных колец с самоцветными каменьями – простое, с выгравированными по ободу охранными рунами. Его монахиней, выдававшей одежду, было велено не снимать.