Ну, в принципе, мне этот посланец ведьмы понравился больше
прошлого, который готов был перегрызть мою глотку. Хотя, конечно,
от этого мужичка так разило перегаром, что я сам немного поплыл. Но
мне это не помешало сгонять в свою комнату в общаге и взять в ней
всё, что требовалось для создания портала. Потом я шустро двинулся
на погост.
Шурику же я ничего не стал говорить. Да его и не оказалось в
комнате, а искать мне его было не досуг. Вот поэтому-то я в одну
физиономию и прибыл на остров. Ловко перелез через забор и в почти
родном склепе соорудил портал. Он без проблем перенёс меня в
знакомый весенний лес, пахнущий чернозёмом и гниющей листвой. А уже
тут мою персону поджидал атаман и его команда. Вожак был непривычно
молчалив и хмур. Он даже словесно не укусил меня, когда я забрался
на телегу. Просто дал отмашку своим подчиненным. И мы всей бандой
поехали к поселению.
Я скользнул заинтересованным взглядом по кислым физиономиям
мужиков и полушепотом спросил у ближайшего бедолаги с внешностью
затюканного крестьянина:
— Милейший, а чего это вы все носы повесили? Случилось чего?
Самогонка кончилась?
— Эх-х-х, — махнул он рукой, покачиваясь в телеге, а потом
всё-таки грустно пробурчал: — Хозяйка сказала, что чует приближение
Повелителя. Не сегодня завтра нападёт он на наш посёлок. А чем мы
ему могем ответить? Ничем. Вот народ и стал покидать свои избы.
— Печально, — выдал я, потирая подбородок.
Ну, то, что Повелитель выжил — для меня не секрет. А то, что он,
похоже, сначала решил заняться ведьмой, а уж потом мной — вот это
новость. И я тщательно обдумывал её, пока трясся в телеге.
А когда наш транспорт прибыл в поселение, то я сразу же увидел
Марью Никитичну. Она встретила меня, нетерпеливо расхаживая по
крыльцу. И сразу же без «здрасти» поманила сухонькой ручонкой и
чуть ли не галопом скрылась в темноте коридора. Видать, сильно её
взволновал скорый приход Повелителя. Она мчалась так, что я едва
поспевал за ней, видя перед собой седые длинные волосы, которые
развевались за сгорбленной спиной старухи точно плащ
супергероя.
Бабка вихрем промчалась через половину своего жилища, влетела в
комнату с зеркалом и недовольно поторопила меня, хотя я совсем
чуть-чуть отстал от неё:
— Шустрее, шустрее. Чего телишься?
И зло взглянула на меня единственным глазом. Я непроизвольно
вздрогнул, узрев на дне её буркала зарождающийся приступ безумия.
Он был самым сильным, который я видел за всё это время. Кажись,
старуха находилась в шаге от того, чтобы потерять над собой
контроль. И, по всей видимости, она вряд ли сможет в ближайшее
время выбраться из зыбучих песков безумия, ежели окунётся в
них.