Четвертая ступень - страница 2

Шрифт
Интервал



– Что за блин горелый? – Петр поймал себя на том, что начал разговаривать сам с собой.

Он не знал, сколько времени бродит по этому нескончаемому лабиринту, переходя из одного коридора в другой. Шапка, шарф, пальто и галстук остались где-то сзади. Скорин едва не сбросил и пиджак, но в последний момент передумал, пожалев лишь вчера купленный костюм. Больше его никто не преследовал, но за спиной то и дело происходили обвалы, вспыхивало пламя, появлялись облака обжигающего пара, поэтому останавливаться не стоило.

Будучи атеистом, Петр не верил ни в колдунов, ни в ангелов. Версию, что ему все это снится, тоже пришлось отбросить. Пара свеженьких синяков от собственных щипков до сих пор ныла на коже левой руки.

«Но почему тогда?»

Скорин миновал ледяной тоннель. Проскочил участок пути, на котором от соприкосновения с полом дымились его туфли. Затыкая уши, под душераздирающую какофонию звуков пробежал сквозь показавшуюся бесконечной трубу …

Чувство, что его подталкивают сзади, не исчезало ни на минуту. И вдруг тоннель закончился.

Петр оказался под открытым… Впрочем, назвать ЭТО небом язык не поворачивался. Над головой простиралась серая бескрайняя гладь. Настолько однородная, что взгляду было не за что зацепиться. Твердь под ногами глаз также не радовала. Он находился среди развалин. Мрачные руины, обгоревшая покореженная техника. И все вокруг – унылого пепельного цвета.

– Не понял… Пока я бегал по коридорам, быстренько устроили вселенскую катастрофу? Или меня вынесло в съемочный павильон постапокалипсического фильма? Эй, люди! Есть тут кто живой?!

Ему не ответило даже эхо. Человек угрюмо огляделся по сторонам и повернул к тоннелю, из которого вышел. Увиденное настолько угнетало, что в сознании возникла сумасшедшая мыслишка, не вернуться ли под крышу? Грохот плиты, перекрывшей путь назад, быстро расставил все по своим местам. Скорин облегченно вздохнул – когда нет выбора, нет и терзаний.

Он вышел на середину улицы и вгляделся вдаль. Руины тянулись до самого горизонта, так что гипотеза о съемочном павильоне отпала сама собой.

«Где я? Почему тут нет даже ветра?» – спросил он себя. Гробовая тишина вокруг действовала на нервы не меньше той музыки, что звучала в трубе.

«И надо ж было такому случиться именно сегодня! В самый прекрасный день моей жизни, – с сожалением подумал ученый. – Вместо того чтобы наслаждаться успехом, я оказался…»