Очаровательная мадам Дюпон, насчитывавшая всего семнадцать лет от роду и двадцать три – по паспорту, путешествовала одна. Когда ее спрашивали о месье Дюпоне, она давала понять, что он поправляет здоровье в клинике для умалишенных, каковой ответ загадочным образом вселял самые неразумные надежды в мужские сердца. Следует отметить, что на «Мечте» вокруг нее постоянно вертелся некий пронырливый субъект, выдававший себя за ее кузена, но стоило кораблю прибыть в Нью-Йорк, как кузен («наверняка такой же родственник ей, как я тетя», по смелой версии Роберта П. Ричардсона) бесследно растворился в его улицах. Ричардсон увидел в этом знак свыше и воспрянул духом.
В декабрьском, насквозь продуваемом ветрами городе Амалия отчаянно скучала. Она нанесла визит русскому резиденту Тихомирову, отчиталась в выполнении своего первого и пока единственного задания, связанного с картиной Леонардо да Винчи, передала ему объемистый сверток, который надо было отправить дипломатической почтой, и под конец осведомилась, когда ей можно будет вернуться домой, в Россию.
– Это… гм… зависит от разных обстоятельств, – сказал Тихомиров. По натуре он был человеком уклончивым и не любил брать на себя лишнюю ответственность. – Я… гм… должен получить инструкции относительно вас от его высокопревосходительства.
– А когда вы их получите? – спросила Амалия напрямик, ибо терпеть не могла уверток.
Тихомиров повторил, что, опять же, все зависит от… но, возможно, через месяц или около того, если обстоятельства… Амалия вспыхнула, присела в книксене и покинула кабинет чиновника. В гостинице ее уже поджидал Роберт П. Ричардсон с букетом роз и предложением – нет, не руки и сердца, а всего лишь поужинать вместе.
Амалия розы не приняла, от приглашения отказалась, сославшись на мифического месье Дюпона, которому не понравится, если его жена будет ужинать с первым встречным, и заперлась у себя. Дня через два, раскашлявшись сильнее обычного, Амалия выплюнула кроваво-красный комок. Перед глазами у нее все поплыло, и она была вынуждена опереться рукой о стену, чтобы не упасть.
В ее семье несколько человек умерли от туберкулеза, и оттого Амалия очень настороженно относилась к своему самочувствию. Она бросилась к зеркалу, и ей почудилось, что у нее на щеках играет чахоточный румянец. Визит к доктору консульства, заявившему, что он не видит причин для волнений, не успокоил ее, а Тихомиров еще не получил указаний из Петербурга. Амалия прогулялась до порта, узнала, что корабль до Одессы отправляется через три дня, и, вернувшись в гостиницу, вновь столкнулась с Робертом.