– Приехали, – буркнул он, помогая Амелии выйти.
– Что это за дерево? – спросила Ева, не утерпев.
Луи поглядел на деревце, увешанное ленточками.
– Это дерево свободы, которое граждане свободной Франции сажают в ее честь.
Ева озадаченно моргнула. Она и не подозревала, что в честь свободы можно сажать какие-то деревья и украшать их лентами. Очевидно, не подозревала об этом и темная кудлатая дворняжка, которая в этот момент как раз пробегала по площади. Одно ухо у нее торчало вверх, а другое смешно висело. Дворняжка бодро подскочила к дереву и задрала лапу.
– А ну пошла отсюда! – взревел какой-то сознательный гражданин, бросаясь на нее. Дворняжка протестующее гавкнула, но все же успела сделать свои собачьи дела и убежала.
– Роялистское отродье! – прокричал гражданин ей вслед, потрясая кулаком. Он покачнулся и едва не упал. У него была широкая красная физиономия, а в мутных глазах плавали страх и ярость. Было видно, что этот человек давно и отчаянно пьян.
К нему подбежала какая-то женщина с испуганным лицом и стала вполголоса его увещевать. Он огрызнулся и взмахнул руками, пытаясь оттолкнуть ее от себя, но потерял равновесие и едва не упал.
– Простите, – спросила Амелия, – вы не подскажете, где у вас почта?
Женщина испуганно взглянула на нее.
– Почта была там, – сказала она, кивая на здание перед ними. – Но почтмейстер запер ее и уехал в Бордо.
– Ник… какой не Бордо! – рявкнул ее муж, шатаясь. – Врет он все! У него брат в армии Конде! Вот он и помчался к нему навстречу! Все они одним миром мазаны… Долой! Да здрра… свобода! Сво-бо-да!
– Клод, прошу тебя! – простонала женщина. – Пруссаки скоро будут здесь! Не надо! Подумай хотя бы о детях!
– Так что же, почты нет? – спросила Амелия.
Женщина покачала головой.
– Мне также нужны стекольщик и портной, – продолжала молодая женщина. – Хоть они-то есть?
– Стекольщик Матьё – его друг, – сказала женщина горько, кивая на мужа. – Сейчас он пьян. Они оба напились, когда узнали, что Верден взят. Муж речи в местном клубе произносил, громил прежние власти, а теперь… Теперь получается, что все будет по-старому.
Амелия и Ева обменялись растерянными взглядами.
– Почтмейстер сбежал, стекольщик пьян, – проворчал Луи. – А как насчет портного, гражданка? Или, может, он повесился на портновской мерке в приливе патриотизма?