– Так ведь недолго и до беды, – чуть пригнув голову и глядя через дверной проем на старшего из спецназовцев, сказал чечен. – Вставь-ка обратно чеку! А потом мы вас «продернем» прямо до места!
– Уберите ваши машины с проезда! А там будет видно…
– Нет, так не будет! Я должен выполнить то, что мне приказано!
– У вас свой приказ, а у нас – свой!
Сказав это, Бушмин еще раз продемонстрировал приставучему вайнаху шестисотграммовое «яичко», которое сейчас единственное, кажется, не позволяло окружившим их чеченам силой добиться своего.
Султыбеков, выругавшись на своем гортанном языке, круто развернулся и сместился в сторону – теперь, в «случ-чего», он мог укрыться за стоящей неподалеку «Нивой». У Бушмина заныло под ложечкой: кажется, чечены все ж решились на штурм.
«Но чего они этим добьются? – промелькнуло у него в голове уже в следующее мгновение. – Допустим, порешит меня из своей «ляльки» верзила. А он, определенно, для того там и был поставлен… Тут же через лобовое стекло приговорят Лешего… И что дальше? А дальше произойдет примерно следующее: из моей ладони выскользнет «лимонка», через три или четыре секунды грохнет. После чего содержимое кейса смешается с мозгами операциониста, из-за которого, кажется, и разгорелся весь этот сыр-бор…»
Это противостояние, как показалось Бушмину, продолжалось вечность (а на деле минуты три или четыре).
Наконец чечены, то ли не выдержав напряжения, то ли получив новый приказ, мигом расселись по своим машинам и расползлись по окрестностям, так что уже вскоре от них не осталось и следа.
– Сам вставишь чеку, командир? – спросил Леший. – Или помочь?
– Сам справлюсь… А это кто такие?
Из-за забора вымахнули двое его сотрудников (распознав ловушку, они дали небольшого крюка, бросили машину и, пройдя через чье-то заброшенное домовладение, успели скрытно занять позицию неподалеку от заблокированного неизвестными армейского «уазика»).
Но не их имел в виду Бушмин, не этих двух. Его заинтересовала небольшая колонна из четырех машин, которая двигалась в их сторону в сопровождении «БТРа».
Из передней машины, остановившейся возле «УАЗа», наружу выбрались двое мужиков в форме федералов. Старшему из них было что-то около тридцати пяти. Экипирован в дымчатый серо-голубой бушлат, на погонах две звездочки, подполковник. Этого рослого, видного мужика Бушмину уже доводилось как-то видеть пару-тройку раз, мельком. Но фамилия его в памяти как-то не отложилась, помнилось только, что он из эфэсбэшной конторы.