Последние дни мая выдались особенно жаркими. Раскаленный солнечный диск долгими часами был словно вклеен под купол небосвода, а редкие облачка проплывали где-то вдали, за перевалами, уже на дагестанской стороне. В полуденную пору силуэты горных кряжей странным образом подергивались в знойном мареве, то приближаясь, то удаляясь; воздух сухой, прокаленный обжигал лицо, как из духовки…
И все же в горах проще укрыться от жары. Особенно в Веденском ущелье, где горные склоны сплошь и рядом покрыты густыми зарослями зеленки, где тесно сплетаются между собой пышные кроны клена, бука и дуба, с частыми вкраплениями медноствольной горной сосны, с труднопроходимыми участками зарослей держи-дерева, кизила, карагача, с буйно разросшимся подлеском, под сотканным самой природой маскировочным пологом, почти непроницаемым не только для солнечных лучей, но и взорам пилотов федеральной авиации. А еще ямы, пещеры, сумрачные разломы и расселины, с сочащимися влагой каменистыми стенами, с ядовито-зелеными нашлепками лишайников и мхов, глубокие ущелья, по дну которых стремительно, с шипением, в хлопьях пены бешено несут свои воды своенравные горные реки…
Да, таков он, этот труднодоступный район горной Чечни. Для военных же сама гордая, непокорная страна вайнахов словно кость, застрявшая в горле…
Когда Чермоев вышел наружу из штабной землянки, часы показывали четверть восьмого утра. Не время еще для жары.
Асланбек хотя и здорово походил внешне на своих старших братьев – из одного семени произросли, – все же во многом отличался от них как обликом, так и характером. Он был несколько выше, массивнее, крепче в кости, нежели Руслан и Тимур, а чертами лица погрубее. Возможно, сыграло роль и то, что он с юных лет знался с оружием, бывал во многих переделках, часто находился на волосок от смерти, почти всегда командовал малыми и большими отрядами, а значит, нес на себе груз ответственности, нападал и отходил, убивал сам и давал убивать тем, кто хотел отомстить за погибших родственников, равно как не отказывал братьям-единоверцам из других стран или наемникам, готовым за «зеленью» отправиться хоть в саму преисподнюю. И хоронил, хоронил, хоронил…