– Кстати, о надувных игрушках! Надо купить Масе новую зебру, – вспомнила я. – Давай сначала забежим в спорттовары, ладно?
Ирка не возражала, потому что была на машине, так что к «Первому дивизиону» мы подкатили минут через десять после окончания супершоу «Фабрика героев». И тут меня поджидала неприятная неожиданность: оказалось, что все зебры кончились, остались только собаки. Меня долго уговаривали взять какую-то надувную беспородную помесь, но я решительно отказалась. По моему настоянию давешний шустрый продавец отправился на склад, пропадал там битый час, но зато вернулся с охоты на резиновых мустангов с гнедой лошадкой, отличающейся от нашей покойной зебры только мастью.
– Мне бы все-таки хотелось полосатую, – протянула я, с сомнением глядя на шоколадного конька.
– Скажешь ребенку, что полоски отмылись, – предложила Ирка.
– «Попарился Царевич-лошадка в баньке и стал краше прежнего…» – пробормотала я, вспомнив утреннюю сказку, коллективно сочиненную в утешение ребенку. – Нет, я лучше скажу, что лошадка стала коричневой, потому что сильно испачкалась. Масе это понравится, он будет чувствовать в коняге родственную душу.
До пирожных мы добрались только в пятом часу.
– Совсем как англичане, они ведь пьют свой чай как раз в пять часов! – радовалась Ирка, шумно отхлебывая из чашки.
– Файф-о-клок, – кивнула я. – Но англичане только говорят, что они пьют чай, на самом деле они в пять часов плотно кушают.
– Мы тоже будем плотно. – Подруга решительно придвинула к себе блюдо с выпечкой.
И мы стали есть пирожные, запивая их не каким-то там чаем, а горячим шоколадом цвета нашей новой резиновой лошадки, посаженной мной на соседний стул. Лошадиная морда умильно улыбалась, и где-то на пятом пирожном я почувствовала, что ко мне в полной мере вернулся мой природный оптимизм.
– Что может быть лучше, чем файф-о-клок в дружеской компании! – расслабленно воскликнула я, улыбнувшись Ирке и потрепав по холке шоколадную лошадку.
– Разве что тихий вечер у домашнего очага! – подхватила Ирка.
И сглазила!
Мой тихий вечер у домашнего очага ознаменовался затяжным скандалом у соседей. В девятом часу вечера в квартире над нашей поднялись ор и гвалт, сопровождавшиеся детским визгом и небрежно отредактированной мужской руганью. Шумело большое и в данный момент явно не дружное семейство Суньковых.