– Лена! Идите сюда! Это не оно?
Местоимение среднего рода «оно» имело чрезвычайно широкий диапазон применения, но очень плохо сочеталось с существительными мужского рода «контракт», «документ», «бювар» и «футляр», однако я легко простила милейшему Васе несоблюдение правил российской грамматики. Я бы ему в этот момент все что угодно простила, даже смертные грехи в малом джентльменском наборе!
– Оно! – радостно вскричала я, с первого взгляда узнав незабываемый кожаный бювар с оттиснутым на нем логотипом немецкого ТВ. – Оно, родимое! Оно, дорогое! Вася! Дай я тебя расцелую, бесценный ты человечище!
– Гля, Митрич, как милуются, голубки! – свободной от сумки рукой Дарюха хлопнула себя по оплывшему бедру, выбив из пыльных трикотажных штанов фасона «Юность дедушки Мао» вонючее сизое облачко.
Китайскими штанами с лохматым, как пекинес, начесом Дарюха разжилась на кукурузном поле, раздев тамошнее чучело еще летом, и с тех пор носила обнову, не стирая.
– Прям Ромео и Джульетта! – хрипло хохотнула она, глядя на парня с девкой, энергично, с подскоками и приплясом обнимающихся в опасной близости от железной дороги.
– Да не, на влюбленных не похожи – не целуютша и не ложатша. Никак, конкугенты? – Картавый присел на корточки и из-под низко нависшей дубовой ветви мучительно прищурился на подозрительную парочку.
Впередсмотрящий из него был неважнецкий: оба ока знатока любовных ритуалов прятались под большими багровыми фингалами.
Дарюха на всякий случай попятилась обратно, в лесополосу, и спряталась там за дубовый ствол. Ее сумка стукнулась о дерево и стеклянно звякнула.
– Побегеги бутылки-то, не побей! – не оборачиваясь, прикрикнул на подругу Картавый. – Не для того они шобигалишь!
Малопонятное слово «шобигались» Дарюха уже привычно перевела для себя как «собирались». Вчера по пьяному делу ее друг-приятель лишился пары зубов и теперь мог величественно зваться Картавым-и-Шепелявым.
– Да что твоим бутылкам сделается? Они из вагонов повылетали и не побились, – напомнила Дарюха.
– Точно, конкугенты! – не слушая ее, ожесточенно пробормотал Картавый. – Гля, они там что-то нашли! Что, не видишь?
Дарюха, у которой в данный момент синяки располагались в некотором отдалении от органов зрения, напрягла глаза и неуверенно сказала:
– Кажись, кошелек…
– Пустой или нет?