– Бросил?
– Бросил, – жалко шмыгнув носом, подтвердила я.
– А я всегда предупреждала! – изрекла мамуля.
Она высоко подняла голову и удалилась по коридору. Я вздохнула. Мамуля действительно всегда предупреждала, что Хомкин меня бросит. Впрочем, она также всегда предвещала папулину смерть от обжорства, собственную скорую и неминуемую гибель от нервного истощения, Зямину кончину от злоупотребления плотскими радостями жизни и, наконец, массовый падеж всех членов нашей семьи от сезонной бескормицы, вызванной хронической задержкой издательством мамулиных гонораров. Она у нас сочиняет страшные истории, которые читатели раскупают, как горячие пирожки. У нее невероятно высокий рейтинг популярности среди окрестной детворы: стоит только мамуле выйти во двор, как вокруг нее собирается толпа малолеток, охочих до страшилок. Папуля порой надрывает горло до хрипа, пытаясь дозваться женушку с вечерней прогулки. Она может до глубокой ночи сидеть на бортике песочницы, испытывая на юных добровольцах крепость сюжета нового ужастика.
– О, Индюшечка пришла! – выглянул из кухни раскрасневшийся папуля. – Ты попробуешь мой новый шедевр, детка? Я приготовил курицу с бананами и ананасами.
Папуля у нас великий кулинар. Он изобретает рецепты новых кушаний для иллюстрированного журнала «Очаг и жаровня», и большинство блюд вполне можно есть. Хотя бисквитному пирогу-шарлотке с маринованными луковками в ходе внутрисемейной дегустации высокую оценку поставил только Зяма, которого в тот момент мучило похмелье.
– Курица с бананами и ананасами? – с сомнением повторила я, не спеша к столу.
– И еще четыре вида домашнего мороженого! – крикнул папуля из кухни.
– Это меняет дело, – согласилась я.
Скинула туфли, бросила на пол сумку, прошла в ванную и с глубоким удивлением уставилась на свое отражение в зеркале. М-да… Душевная драма налицо, вернее, на лице! Я кое-как причесалась, смыла размазанную косметику и сделалась похожа на трагическую маску для древнегреческого театра.
– Маска, маска, я вас знаю! – острым глазом художника уловив сходство, радостно приветствовал мое появление в кухне Зяма.
Он с аппетитом ел мясо со сложным гарниром из щедрых даров африканской земли. В куцей бороденке Зямы застряли хлебные крошки. Я поморщилась и бочком, словно нехотя, опустилась на стул, который подставил мне заботливый папуля.