Я внезапно понял, что за эмоцию транслировала сэнсэй. Это было
предвкушение исцеляющей боли. Когда тот, кто причиняет боль,
поначалу заставляет себя радоваться, поскольку принесет облегчение
пациенту. А потом эта радость прорастает в него крепкими корнями.
Сильнейшая профдеформация того, кто всю жизнь был связан с
медициной. А теперь и с социальным взаимодействием. В каком-то
смысле реально боль.
— Спасибо, Рингёко-сан, — я старался быть искренним, но, входя в
зал, внезапно застыл на секунду.
Валькирия, имени которой я не знал. Обладательница тела
скандинавского аса, носящая шрам от какого-то колющего оружия. Я
даже отца вызвал, чтобы тот помог.
Как она может быть той самой, ради которой я проделал дорогу из
тайги до архипелага? Я ведь о ней за две недели даже не вспомнил.
Оставалось надеяться, что великий рэндом не поставил нас в одну
группу в первом зале.
Тащившийся рядом Изаму поднял на меня глаза. Сказал с
утвердительной интонацией:
— Константин-кун, у тебя нет такого нюха, как у меня.
— Нет, — согласился я.
— В общем, она там.
— Кто?
— Хильда Свейсдоттир. Ее так зовут.
Я всерьез думал, переступать ли порог и не стоит ли быстро
слиться со стеной, но с неожиданной силой недзуми потянул меня за
пояс джинсов. Мы оказались в зале номер один.
— Не только мне тут страдать! — инугами был очень доволен этим
фактом.
Да, ребята, эмпатия у вас так себе.
— Соберись, тряпка. У тебя есть призрачный шанс убедиться,
насколько твои догадки на самом деле твои.
Да уже всё я знал. И убеждаться нужно было разве что для
проформы.
За столиком, куда мне следовало сесть на пять минут, я встретил
чудную деву, о которой помнил немного. Во-первых, у нее на бейджике
вместо имени было написано Cutie. Ну, милашка так милашка.
Во-вторых, это была Ямасаки, нурэ-онна из моего класса. Мы мало
пересекались. Ее не очень занимали русские личи.
Я поздоровался, улыбнулся ей и с заинтересованным видом
спросил:
— Милая, а нравится ли тебе водный спорт?
— Нет, если честно, не любительница. От воды сильно портится
кожа. А как тебе наша национальная кухня? Всё распробовал, что
оценил?
— У вас шикарно буквально всё, что не соба. С гречневой лапшой
не сложилось.
Пять минут мы взаимодействовали на общие темы. Можно сказать,
удачная пристрелка... или первая победа. Расстались мы в
нейтральном настроении, проведя время за этой, как ее... фатической
болтовней. В карте симпатий я отметил: «Приятный собеседник».