По крайней мере, теперь я понял, откуда он берет столько
пафоса.
Б-ззз!
Я рефлекторно дернулся и кубарем скатился с кровати. Это была
лишь вибрация будильника телефона, сигнализирующая, что мне пора
вставать.
Вчерашний день принес открытия. Опять.
Просто спарринг, как же. Шинигами испытывал меня на прочность,
пытаясь выяснить предел моих сил. А я решительно не собирался
показывать всё, что умею, в обычном спарринге. Ведь оппонент может
выжить, запомнить твои приемы и обратить твои сильные стороны
против тебя самого.
Условия все те же: пропустил удар по ауре — очко. У меня
Карачун, глефа с двумя энергетическими лезвиями, у Казуи — Громовая
Сакура, дерево, заставляющее физиков ускорять вращение Земли. Мне и
самому было интересно, а что я смогу против такого занимательного
конструкта.
Шаг вперед, и я отбиваю шар, с треском летящий в меня. Что
хорошо: Карачун способен противодействовать электричеству. Что
плохо: громовой лепесток был не один. И не два, и не три, а
дохрена.
Б-ззз — откликнулась во мне первая пропущенная молния. Отскок,
уклонение, взмах глефой, чтобы мощным ударом бейсболиста отбить шар
обратно. Игрок в бейсбол из меня оказался такой же, как обычный
русский школьник: я слегка промазал. Коротенькая пауза.
Нужно подавляющее преимущество в скорости, чтобы избежать атак —
путь быстрых йокаев. Нужна броня, которая позволит не обращать
внимание на укусы — вариант усиления защиты. Нужно превосходящее
число снарядов — способность онрё-онны.
Обдумав ситуацию и мысленно согласившись с выводами, из всего
этого я выбрал самый доступный для меня вариант. Я погасил
Карачуна, слегка поморщился на пропущенный лепесток и сказал,
опустив голову:
— Сдаюсь.
— Хороший ход, — после паузы признал Казуя, поклонившись в
ответ.
В воскресенье меня ожидали там же с целью продолжения разговора.
В дизайнерских дорожках, разрезающих храмовую территорию, я уже
неплохо ориентировался и лишнее время закладывать не стал.
У входа меня не встречали. Или храмовый шикигами был занят
кем-то поважнее, или он уже был уверен, что я способен не
заблудиться в трех сакурах. Я прошел дорогу к додзё в царственном
одиночестве. Но перед входом поклонился. Мне может сколько угодно
казаться, что за мной никто не следит. Умные бабочки не
дремлют.
Со вчерашнего дня додзё изменилось только в том, что озоном в
нем не пахло. Зато чай был на месте, равно как и школьный комитет в
лице двух уже известных мне шинигами.