- Пустишься во все тяжкие? – хмыкнул я.
- Пф! Вот еще! Просто свободы будет побольше, можно будет
заниматься всякими интересными вещами. Наш с тобой старший братец,
Доменико, его сейчас здесь нет, в свое время так веселился, что
только держись!
- Хочешь тоже добиться, чтобы тебя выслали куда-нибудь к черту
на кулички?
- Кто такой черт? И откуда ты знаешь историю Доменико?! –
подозрительно спросила девушка.
Да уж, прокол. Я было начал придумывать ответ, но в этот момент
где-то неподалеку послышались выстрелы. Действовать начал раньше,
чем сообразил, что именно слышу. Левой рукой толкнул Акулине,
повалив ее на землю, и сам свалился следом. В правой руке оказался
револьвер – сам не заметил, когда успел его достать. Только
оказавшись в относительной безопасности, попытался сообразить,
откуда грозит опасность, и кто вообще стреляет.
- Как интересно! Получается, револьвер ты таскаешь не потому что
мальчикам нравятся эти игрушки. Я-то все думала, зачем ты его
берешь, чтобы по дому прогуляться! А ты, похоже, просто машинально
его прихватил. Очень интересно!
- Можно ты пока помолчишь? – раздраженно попросил я, пытаясь
сообразить, с какой стороны стреляют. – Я пытаюсь понять, что
происходит.
На плече проступила кровь, да и больно было адски. Нужно
действовать побыстрее, пока адреналин забивает боль – как только
успокоюсь, наверняка свалюсь.
- Оригинальный способ. Только давай я уже встану? Земля
холодная! Паровик, конечно, штука ужас какая страшная, но не
настолько, чтобы валяться на земле от ужаса!
Я начинаю чувствовать себя идиотом. Какое знакомое ощущение!
- То есть это просто какая-то паровая машина?
- Именно это я и сказала, - кивает Акулине. – Так можно я
встану?
Я с трудом перевалился на бок, позволяя освобождая сестру. Сам
принять вертикальное положение я сейчас явно не смогу – рана адски
болит, и я просто боюсь, что попытка подняться заставит меня
потерять сознание. Акулине, уже вскочившая на ноги, с интересом
меня рассматривает:
- Все, я догадалась, откуда ты приехал. Сейчас сбегаю за
кем-нибудь, чтобы помогли тебе встать, а то сама не осилю, ты
какой-то слишком здоровенный.
Кузина умчалась, а я начал потихоньку громоздиться на ноги.
Собственное бессилие бесило страшно, и это помогало преодолевать
боль. В результате, когда Акулине вернулась с доктором, я уже
вполне утвердился на ногах. Меня проводили домой, перевязали, и
оставили в покое. Ну, точнее, я так подумал, но ошибся. Проводив
доктора, вернулась кузина, и с разбегу плюхнулась ко мне на
кровать. От встряски у меня опять потемнело в глазах.