Пока я восторгался воротами, Кера оглядывалась по сторонам. И
вердикт выдала раньше, чем я налюбовался:
- За этим домом смотрят, и добра хозяевам не желают.
- Что, и даже сейчас?
- Да. Вон там, и еще вон там, сидят двое. Как будто охотники в
засаде. Немного скуки, немного предвкушения, немного желания убить,
но совсем чуть-чуть. И это не чистые. За входом для слуг тоже
смотрят.
- Сдается мне, у родственников здесь жизнь тоже интересная.
Вряд ли это связано со мной. Кера была уверена, что моя смерть
не вызывает сомнения как у светских властей, так и у чистых.
- Я смогла договориться с осколком души, который к тебе
прицепился в той церкви, - рассказала мне как-то богиня, когда я
высказал сомнения. – Теперь он прикрывает тебя от обнаружения. Не
полностью, если ты станешь во всю пользоваться манном в храме, тебя
почуют. А может, он даже не поймет, что вы уже знакомы, не
знаю.
Подспорье очень ощутимое, а то в последнее время я чувствовал
себя неуютно, думая, что меня активно ищут. Теперь, по крайней
мере, можно не сильно беспокоиться до тех пор, пока я не вляпаюсь в
очередную заварушку с участием чистых. Что касается наблюдателей –
неплохо бы разобраться, кто это такие любознательные. Не нравится
мне, когда за моими родными наблюдают.
Удивительно, но для того, чтобы постучать в дверь, пришлось
преодолеть приступ нерешительности. Сам от себя не ожидал. Зная,
как тепло ко мне относится Доменико, - и совсем незаслуженно
притом, - глупо ожидать что меня встретят как бедного родственника.
По крайней мере его отец. Однако Доменико – не единственный сын, у
меня есть еще и сестра, есть тетя, и еще довольно много дальних
родственников. Мало ли как отнесутся к блудному, да еще и
отягощенному проблемами с законом кузену они? Губы сами расплылись
в кривой улыбке – вот уж действительно, нашел, о чем переживать. Не
придусь ко двору – просто уйду. Моя дружба и благодарность к
Доменико от этого не уменьшится. Решительно ухватившись за дверной
молоток, постучал по медной пластине.
Еще несколько секунд тревожного ожидания, звук отодвигаемого
засова, и в дверном проеме появляется пожилой господин, в котором я
лишь спустя несколько секунд угадал слугу – настолько
представительно он выглядел. Пожалуй, внутреннего достоинства на
лице у старика было побольше, чем у нас с Керой вместе взятых.