– Стив, у нас совсем нет припасов, – ворвался в сознание Гюнтера чей-то голос.
– Заткнись, Рич. Обойдешься без обычных продуктов. На тебе боевой скафандр. Он обеспечивает организм всем необходимым, – ворчливо отозвался другой. – Сразу видно, в армии не служил, салажонок. Что ты вообще в жизни видел, если постоянно ноешь?
– А сколько нам здесь торчать?
– Пока отец пацана не заплатит выкуп. Тебе мозги отшибло? Или отупел от страха?
– Тут отупеешь, – огрызнулся первый голос. – Видел, сколько кораблей вокруг?
– Не слепой. – В ответе Стивена послышались нотки авантюрной жадности. – Это же Клондайк. Золотое дно… Впрочем, заткнись и сиди смирно.
– Игорь, а какого фрайга мы забрались сюда? – вступил в разговор третий голос. – У меня чуть крышу не снесло, когда я взглянул на счетчик энергоуровней гиперсферы. Мы что – ушли по Вертикали в самое сердце аномалии?
– Тебе не все равно?
– В принципе – по фигу. Но интересно. Мы ведь должны были сгореть в поле напряженности аномалии. Мне рассказывал один знакомый пилот. Глубже четвертого энергоуровня соваться опасно.
– Многие так думали, – ответил тот, кого назвали Игорем. Подсистема анализа голоса мгновенно выделила в нем нотки властности и упрямства. Да, собственно, Гюнтер и без подсказки программных модулей сам прекрасно расслышал знакомые, понятные интонации.
В искусственных нейронных сетях андроида пехотной поддержки сейчас протекали сложные, непредсказуемые, стремительные процессы.
Внезапно заработала так называемая «вспышечная память». Он на мгновение ощутил себя стоящим в теснине между огромными сумеречными зданиями. Судя по ощущениям – самое дно мегаполиса. Рядом смутно прорисовывались фигуры еще троих подростков. Вот один из них кивнул и произнес:
– Все, хватит болтаться без дела. Пошли, сейчас подловим кого-нибудь. Нужна кредитка на один вечер. Той, что отобрали вчера, пользоваться уже опасно.
Те же самые интонации, такой же злой голос, полный беспочвенной ненависти ко всему сущему.
Выходит, нейрочипы, интегрированные непосредственно в кристаллосхему модуля «Одиночка», сохранили огромный пласт воспоминаний Гюнтера Шрейба. Боевая система «Фалангера», несколько лет находившаяся в прямом контакте с рассудком своего пилота, запомнила многое, в том числе и некоторые яркие моменты довоенной жизни Гюнтера…