И мне нужно учиться, познавать эмо-культуру, если я хочу быть не склочной старухой, одергивающей своего расшалившегося малыша – для этого есть родители, – а бабушкой-подружкой, с которой можно пойти даже на дискотеку, потому что она всегда молода, модно причесана и одета: на ней модные цепочки, джинсы, майки, рубашки и шорты… хотя через двадцать лет, возможно, появится другая культура… Но у меня есть Интернет, и я всегда держу руку на пульсе времени.
Мои слова управляют моим миром.
Мои слова создают мой жизненный опыт.
Я учусь правильно строить свою речь.
Я четко и конструктивно выражаю свои мысли.
Я с любовью благословляю свой мир.
Душу питает красота, которую мы видим внутренним и внешним зрением, которую воспринимаем сердцем. Она успокаивает разум и позволяет расслабиться физическому телу.
Лиз Бурбо
Можете думать обо мне, что хотите, а я всех своих мужчин очень любила…
Я была замужем девять раз и жила с каждым мужем в среднем по четыре года, потом разводилась и через три, максимум четыре месяца снова выходила замуж. Я не искала мужа, просто мужчины чувствовали, что я их обожаю, а потому тянулись ко мне. Только с последним мужем Николаем я прожила почти двадцать лет.
Когда я познакомилась со своим первым мужем, это был красавец, старше меня на 7 лет – настоящий мужчина, а я – тоже красивая, но наивная влюбленная дуреха.
Он изменял мне «по-черному» и говорил: «Дурочка, ну как я узнаю, что ты лучше всех?» Я страдала, плакала, особенно когда была уже беременна.
А на работе у нас была медсестра Толстая Маша. Ее так звали в отличие от другой, Маленькой Маши. Эта Толстая Маша была очень мудрой женщиной, как я поняла это уже потом, спустя много лет.
Смотрела-смотрела она на меня и однажды не выдержала и сказала: «Ну что ты плачешь? Да пусть животное попасется! Держи на шелковых нитях, а не на цепи». И стоило мне представить его на зеленой травке в образе какого-нибудь быка с шелковым розовым шарфиком на шее, мне смешно становилось.
Вот так она спасла меня от депрессии.
Когда я собралась разводиться, она меня все останавливала: «Да ладно тебе, не сотрется, так хоть заточится!» Но я уже окрепла духом, получила профессию и сказала себе: «Еще чего, пусть он на мне затачивается, а не хочет – пошел вон, пес шелудивый! Без тебя проживу». И развелась, и прожила…