Убийственные слова, которыми бросалась жена, ложились совсем рядом, порой задевая мою совесть. Но я терпел. Воина Света не сразят силы Тьмы!
– Вынеси мусор, паразит!
Почему сразу паразит? Усы-то я сбрил уже давно и на насекомое совсем даже не похож. Может, это у неё генетическая память говорит? Моя рука дотянулась до гитары и я сыграл для любимой легендарную «В траве сидел кузнечик». Эта вещь у меня особенно получается.
Воспользовавшись воцарившейся тишиной, я оторвал душу на «та-да-да-да-да, да-да-да-да, да-да-да». Три раза подряд, а потом ещё столько же на бис. Кареглазая беда подкралась незаметно. Тапочки, которые я так неблагоразумно припарковал возле двери, в руках супруги превратился в грозную установку «Град». Короче, уходил из окружения под шквальным огнём и с мусорным пакетом в зубах.
Пришлось слетать на помойку. Ненужная буква из фамилии Модеста Петровича представлена там поистине могучими кучками. Можно подумать, что посещают нашу помойку исключительно бомжи-мажоры. Поверьте, Кусто на столько никогда не задерживал дыхание, как пришлось мне. Преследуемый эскадрильей мух, я забежал в подъезд и только закрыв дверь, решился глотнуть воздуха.
Наслаждаться присвоенным себе званием Героя домашнего труда предстояло недолго. Цена, которую нужно было заплатить за сегодняшнее сражение интеллектов, или что там у них есть, была просто огромной. Под угрозой полномасштабной блокады, которая мне светила вместо ужина, пришлось отправиться в ссылку. Ощущая себя июльским декабристом, я поплёлся за хлебом.
«Но я тысячу раз обрывал провода…»
– Как Валера поднялся на цветном металле, ты только подумай! Теперь может позволить себе Виагру в любом количестве и любого цвета, – завистливо заявил мне Васо. Он сидел у входа в собственную булочную «Булкина Васо» и слушал Меладзе.
«Булкина Васо» – это был маркетинговый ход, на который натолкнула его младшая дочь, поделившись с ним выуженной в Интернете информацией о том, что существует государство, которое с языка мооре переводится, как «родина честных людей». Васо был тоже честным человеком и поэтому воспользовался подаренной ему судьбой фишкой, открыл это заведение, которая стало почти побратимом африканскому Буркина-Фасо. Когда посетители спрашивали: «А где же негры?», он отвечал, что свой бизнес – это форменное рабство и он ощущает себя Нельсоном Мандела.