Вы заметили, что кошка, когда её начинаешь гладить, закрывает глаза?
Понаблюдайте за девушками. Когда им говоришь ласковые слова, они автоматические опускают ресницы. Думаете, зачем они их наращивают? – Для усиления производимого эффекта, естественно. Они научились этим пользоваться. Они научились нас провоцировать. В каждой женщине есть что-то от кошки.
У включившейся в игру девушки меняется походка. Все ваши мысли сосредотачиваются на вполне конкретном месте. Поднятая глубоким вздохом грудь – это уже контрольный выстрел. После него её губы будут ассоциироваться у вас исключительно с поцелуем.
Даже, если вы и сохранили до сих пор способность соображать, в этот момент надо сделать вид, что вы поймались, что вы поражена наповал. И тогда ваша избранница, думая, что полностью контролирует ситуацию, расслабится и отдастся во власть своим желаниям и фантазиям.
Кто-то там сказал, что эту барменшу нельзя снять? Разумеется, нельзя. Такую девушку надо понять, почувствовать её, открыть в ней Вселенную. Только тогда вам удастся слиться с этой Вселенной воедино. Только тогда вам двоим откроется космос страсти, ласки и наслаждений.
– Дорогой, будь другом, сделай мне чёрный кофе. Мне никто ещё не приносил кофе в постель. Ну, пожалуйста.
– А что ты мне за это дашь?
– Что дам?
Вот, чертовка! Снятые тут же под одеялом чёрные, почти невесомые трусики она медленно крутит на пальце.
– Спроси лучше, как…
– Шельма!
Проходили мы это уже, знаем мы, стрелянные!
В ресторан пригласил. Ох, неспроста это, ох, неспроста! Знаю я таких, как он! Не впервой. Стрелянные мы, не пройдёт этот номер с нами!
Глянь-ка, красные розы приволок. Охапку целую! В щёчку чмокнул. Напарфюмился, напарфюмился-то, как! Наверное, специально для меня. Раньше за ним такой привычки не водилось. И побрился, паразит!
А мясо даже очень ничего. Но это ещё не повод юзать там под столом своей наглой ногой по моей. Размечтался, наивненький. Как бы не так! Ага, уже. Мечтай-мечтай.
Сам решил заплатить за обоих. Что это он там себе обо мне представляет? Да, за кого он меня принимает? Думает, наверное, что теперь я ему что-то должна? Ещё чего! Не на ту напал! И не таких обламывали! А ну-ка, счёт-то, какой там, гляну.
Ничего себе! Можно подумать, на тарелках не по двести грамм говядины было, а мы тут сегодня целого быка ухайдохали. Что? Сколько-сколько это вино стоит? – Вау! А, винтажное, с правого берега, урожая шестьдесят седьмого года. Понятно. Ладно, пусть платит, если настаивает. В конце концов, каждый должен сам за свою глупость платить. Он это выбрал, он заказал, пусть сам и платит. В следующий раз теперь будет знать. Мраморного мяса, видите ли, ему захотелось, ага.