В начале марта я опять заезжала к бабушке. Улицу Гиляровского я на сей раз решила сознательно обойти стороной. И чтобы даже переулков, выходящих на неё, не касаться, я поехала через метро Новослободскую.
На Селезнёвской улице, около палатки с мороженым, стояла Ирина мама, тщательно изучая ассортимент московских хладкомбинатов. На ней было длинное чёрное пальто из какой-то очень мягкой ткани, замечательно приталенное, чёрные кружевные перчатки, на голове – всё тот же чёрный шарф, живописно накрученный. В руках она держала плоский матерчатый несессер, расшитый стеклярусом, который щедро одаривал прохожих солнечными зайчиками.
Дама купила вафельный стаканчик и медленно пошла в сторону Екатерининского парка. Я оставалась на противоположной стороне улицы и с улыбкой наблюдала, как все пешеходы мужского пола, шедшие ей навстечу, неизменно потом оборачивались. А она плыла, наверное, в своём образе, безразличная, ни на кого не обращая внимания.
Мечта художника! Я перешла на её сторону улицы.
– Здравствуйте, Вы меня помните?
– Ваш визит забыть невозможно, – высокомерно ответила дама, не здороваясь.
Но я решила не обращать внимание на эти мелочи.
– Да, я думаю, что доставила тогда немало хлопот… Как ваши дела?
– Дела? Какие у меня могут быть дела? Вот, вышла пройтись, погреться на солнце.
– А я иду навестить свою бабушку, это рядом.
– Как приятно! А я подумала, что Вы следите за мной.
– Нет, не слежу. А как Ирина?
– Ирина у своего отца, в Салтыковке. Её отец теперь писатель. Сочиняет какую-то ересь, а Ирина печатает под его диктовку. Вот у них и спрашивайте про дела.
– Я не знаю, где находится Салтыковка. Я – Вера, если Вам интересно.
– Нет, мне это совершенно не интересно. Посетите их, если желаете. Им всё интересно.
– Хорошо, давайте адрес, у меня ближайшие выходные свободны.
– Я уже дала! Салтыковка. Платформа Салтыковка. Кажется, Курский вокзал. Вы сойдёте с платформы и смело идите по самой большой улице. Будет поворот… Больничный переулок… Или Докторский… Что-то вроде этого… И вот в этом переулке стоит ропетовский теремок, где Вас, наверное, и будут ждать. Именно теремок, совершенно не похож на другие дома.
– А почему ропетовский?
– А потому что он построен в стиле архитектора Петрова.
– ?
– Неужели не ясно: Петров переименовал себя в Ропета в прошлом веке и тем самым обессмертил свои творения. Ну, полистайте дома какую-нибудь энциклопедию, найдёте. В энциклопедиях говорится обо всём.